Фан-сайт фильма Аватар

экономики. Такой подъем стабилизироваться в принципе не может, как не может стабилизироваться раковая опухоль, и разрешается всё в войне – катастрофе фашизма...
В эпоху формализма режиссер, освободившись от пут смысла, уходит в бесконечную жвачку сериала... Появляются орды «писательниц», занятых формо-плетением бессмысленных романов... Искусство ударяется в поиск форм и удалении от смыслов. Например, дошло до того, что называющий себя художником «человекочучельник» Гюнтер фон Хагенс выставляет мумифицированные трупы и их части в виде неких «композиций», с успехом путешествуя со своими выставками по миру. Художник-авангардист О. Пономарев из Новосибирска рисует пенисом вместо кисточек, другая такая «художница» Боряна Росса сшивает свои половые губы перед зрителями и кинокамерами иголкой и нитью...

Г.ф.Хагенс и его композиции из трупов
Беснование формализма говорит о том, что катастрофа лишь дело времени, не важно какая она будет, – природная или сотворенная человеком, главное, что она неизбежна, и никакого естественного лечения раковой опухоли, кроме самоуничтожения, не существует. Для предвидения будущей катастрофы достаточно научиться отличать форму от содержания, сохранить восприятие очевидного и общество само отрапортует о готовности к очередной катастрофе.

Российские перспективы.
Существует заблуждение, что пророки преодолевают время, видят будущее. Если бы это было так, то в пророчествах присутствовал бы будущий понятийный аппарат, новые понятия и термины. Однако этого нет, и пророк вынужден пользоваться существующими при нем символами и образами для обрисовки грядущих событий. Это вызвано тем, что суть настоящего пророчества не в проникновении сквозь время, не в рассказе о конкретном мгновенном событии, а в отчетливом видении протяженных процессов, происходящих сегодня, и в способности их проецировать в будущее.
Зацикленным хождением по одном и тому же кругу отличаются процессы разрушительные, и именно они являются самыми предсказуемыми. А с линейными процессами, там, где возникает что-то новое – с этим сложнее. Новое потому и новое, что его не предугадать, и из старого не вывести. Поэтому пророчества, ориентированные в основном на цикличные деструктивные процессы, выглядят всегда негативно, даже страшно, как, например, Апокалипсис Иоанна Богослова, что совсем не означает, что впереди только плохое, и уж совсем не говорит о «конце света», несмотря на всю катастрофичность предсказания.
Что касается предсказаний российского будущего, то существует народная мудрость: в России легко быть пророком – предсказывай голод и войну, никогда не ошибешься! Это невеселое наблюдение, порожденное убийственным эмпирическим опытом всей российской жизни от голода до голода, от войны до войны – «любимых» российских катастроф.
Перманентный катастрофизм России порожден самим фактом существования российской имперской «вертикали», дебютировавшей как единая Система с завоеванием татаро-монголами раздробленной Руси, и до сего дня не менявшей своей подавляющей сущности. Имперская Система-гребенка тем более деструктивна, чем больше народов и культур она пытается силой удержать в неком искусственном пространстве, похожим то на коммуналку, то на тюрьму. И, как всякая деструктивная система, она ходит по одному и тому же кругу, провоцируя бедствия и войны, которые еще и дополнительно отстраивают народ в угоду Системе. Например, М. Мамардашвили, считая, что не было объективных (неизбежных) причин для российских войн, писал: «...Например, я могу показать, что, независимо от того, хотят россияне войны или не хотят, они ставят себя в ситуацию, из которой только два выхода – воевать или не воевать, и существует много причин, чтобы воевать. Или – еще ситуация – для того, чтобы выиграть войну, нужно сначала поставить себя в ситуацию, из которой другого выхода, кроме победы, нет».
Гениально наблюдательный А.С.Пушкин в стихотворении «Друзьям» писал о царе: «Россию вдруг он оживил // Войной...», понимая, что для России война – благо. И действительно, нет более эффективного инструмента внутренней политики, чем внешние враги и внешние войны...
Е. Шварц в своей пьесе показал Систему в образе «дракона», как порождение войны, её единственную причину: «Дракон: ...Я — сын войны. Война — это я. Кровь мертвых гуннов течет в моих жилах, — это холодная кровь. В бою я холоден, спокоен и точен... Шарлемань: Уверяю вас, единственный способ избавиться от драконов — это иметь своего собственного...»

В.В.Верещагин - Апофеоз войны
Различные революционеры, реформаторы в России каждый раз убеждают, что уж теперь-то всё закончилось и наступило безмятежное российское благоденствие, однако в итоге оказывается, что революции и реформы оказывались лишь сменой формы, а не содержания российской деструктивной Системы, она, как сказочный дракон восстанавливала свою голову и с прежней неизменностью бросала народ в одни и те же катастрофы. Так что предугадать будущее России нетрудно.
Сегодня даже возможно исследовать на «катастрофо-готовность» отдельные группы и конкретных людей, протестировав их на деаксию, тенденциозность («...измы»). Можно, исправив тенденциозность мышление искусственно методом того же идеоанализа, тем самым уберечь от подверженности любым катастрофам на общественном и личном уровне. Однако было бы неразумно рассчитывать, что такой подход может иметь какое-то глобальное значение. Предкатастрофическое мышление резко враждебно реагирует на любые попытки возвращения к очевидности, поскольку демифологизация всегда очень и очень болезненна, переоценка ценностей причиняет серьезные нравственные страдания. Да и естественная катастрофа куда более эффективный и бескомпромиссный механизм возвращения в реальность человека, нежели любые искусственные методы...
Видя неотвратимость российских катастроф, тем не менее, не стоит впадать в обреченное уныние. Следует помнить, что катастрофы не бесцельны, они ведут человека по пути эволюции, изменяют его, и, вырабатывая иммунитет к очередным «...измам» делают его мышление всё более подвижным, динамическим, приближают его к образу «сверхчеловека». Поэтому российский «минус» рано или поздно обернется «плюсом»: россияне, пережившие несравнимо больше катастроф, нежели другие люди, опять окажутся впереди всей планеты. Какая-то катастрофа окажется последней для российской статичной имперской Системы, и образуется некая новая, подвижная, доселе невиданная система государства (или конфедерации государств, как это было на предимперской Руси), где наконец-то интересы Системы будут подчинены интересам личности. Сбудется извечная мечта человечества о конструктивном, справедливом, помогающем государстве. «Зверь» наконец-то будет посажен на цепь, и будет, как верный пес служить человеку, а не человек ему, как это происходит сейчас.
Воплотиться, наконец, идея русской соборности, которая состоит вовсе не в стадности, как ее иногда стремятся преподнести. Соборность означает не только способность собираться в случае опасности, глобальной проблемы, но и в еще более важное качество – умение расходиться (а иначе, зачем тогда нужна идея собираться?) когда опасность миновала, чтобы не дать образовавшейся при «собирании» Системе («зверю»), скажем, военной «пирамиде-вертикали» в мирное время подчинить общество своим интересам и провоцировать войны и беды для сохранения себя самой. В соборности оживет тлеющая в русском народе подвижная, динамическая общественная система, никогда еще не воплощенная на земле.
Произойдет материализация града Китежа, возникнет пост-апокалипсическое общество, не нуждающееся для своего развития в катастрофах. Восстановится справедливость, и русские, пережившие столько бед и несчастий, будут, наконец, достойно вознаграждены: «Первые станут последними, а последние станут первыми» (Мф.19:30; Мф.20:16; Мр.10:31; Лк.13:30)

Михаил Козлов-Бестужев - Китеж — град

А в стороне у ствола дерева стоит электрик и списывает показания электорсчетчика. Типа: сколько энергии потребил кондиционер за время романтики

оплачивать будет муж за электроэнергию

а, как же , он достанет из толстого и страшного аватарского кошелька пандорские рубеля...