Фан-сайт фильма Аватар

Эти блокбастеры сделали Кэмерона очень богатым человеком, но деньги для него всегда были не самоцелью, а приятным следствием осуществления грандиозных замыслов, которые удивительным образом сочетают в себе понимание вкусов широкой публики с ошеломляющими эту публику техническими новшествами.

В "Титанике" Кэмерон предельно развил спецэффекты, разработанные им и его технической командой во время экспериментов в "Терминаторе", "Чужих" и особенно на съемках подводного триллера "Бездна" (1989). После "Бездны" и "Титаника" уже не казались невероятными новые фильмы с давно умершими актерами, поскольку в сценах гибели "Титаника" порой невозможно было отличить живых статистов от созданных на компьютере. 

С самого начала экспериментов Кэмерон не делал секретов из своих изысканий и достижений, предлагая использовать их для дальнейшего усовершенствования языка кино. Вершиной его художественно-технического гения стала стереоскопическая (3D) картина "Аватар" Сегодня это, пожалуй, единственный фильм, снятый в формате 3D, который на 100 процентов оправдывает применение этой все еще развивающейся технологии. 

Пожалуй, самая точная характеристика для Кэмерона — visionary. Русский перевод имеет много смыслов, и почти все они подходят Кэмерону: визионер, мечтатель, провидец. Но сравнивать его надо не с Годаром, Трюффо, Антониони, Феллини и Уэллсом, которые изменили наше представления о том, что такое современное кино. 

Это субъективно, конечно, но я бы сравнил Кэмерона с другим первооткрывателем — французом Жоржем Мельесом, показавшим новые горизонты нарождавшегося искусства кино своим фантастическим фильмом 1902 года "Путешествие на Луну". Кэмерон ведет нас еще дальше во Вселенную превращая свои и наши сны в реальность. А может быть, реальность в сны... Вот, о чем он рассказал в интервью "Огоньку". 

— Джеймс, как рождаются ваши идеи? 

— Часто из снов. Сны — хорошая пища для воображения. "Аватар", однако, частично родился из научно-фантастических книг, которые я читал мальчишкой. Я, как вы, возможно, знаете, еще и художник. Я рисую. Начал в детстве, и многие свои фантастические картинки храню до сих пор и даже периодически к ним возвращаюсь. Это мои корни, которые разрослись в мою кинофантастику. Я смотрю на эти рисунки и думаю: я хотел это увидеть, давай-ка теперь сделаю об этом фильм. Так что многие мои визуальные концепции, которые вы видите на экране, на самом деле волновали меня в течение 20 лет. 

— Можете назвать какие-то конкретные книги, которые вдохновили вас? 

— А разве обязательно, чтобы фантазия базировалась на чем-то конкретном? Вдохновение — результат накопления информации, которую даже трудно квалифицировать. Я ездил в школу — полтора часа в один конец. Так что я три часа в день читал. Практически книжку в день. Я читаю очень быстро. На толстую книгу у меня уходило два дня. Начитавшись, я рисовал роботов, каких-то мифических существ, космические корабли. Наверное, будет правильным сказать, что я был впечатлен фильмом Кубрика "2001 год: Космическая одиссея" (1968). Но вы не найдете ее следов в "Аватаре". Я увидел в этом фильме что-то совершенно удивительное и новое, что я не мог объяснить. И мне надо было как-то это все абсорбировать, обкрутить мой мозг вокруг этого. Я стал читать книги о том, как создаются визуальные эффекты в кино, строить свои собственные модели и снимал их на отцовскую 8-миллиметровую кинокамеру. Годом позже я проснулся одним прекрасным утром и понял, что из наблюдателя превращаюсь в созидателя! Я верю в то, что сама жизнь дает вдохновение, что она регулирует и направляет нас через наш собственный жизненный опыт. 

— А сегодня, когда вы признанный мастер, кто входит в число уважаемых вами коллег? 

— Меня впечатляют мастера прошлого, такие как режиссер Говард Хокс. Позже, с 60-х, такие художники, как Фрэнсис Форд Коппола, из молодых режиссеров — Роберт Родригес и Зак Снайдер. Все они увидели кино иначе, чем их предшественники, создали свои собственные "иконоборческие" стили. 

— Как бы вы охарактеризовали свою роль как автора, как режиссера на картинах, которые базируются на новых технологических процессах? Причем эти технологии разрабатываются при вашем участии и под вашим руководством. 

— Мои традиционные обязанности как режиссера — работа с актерами, постановка кадра и тому подобное — практически заканчиваются, когда картина отснята и смонтирована. После этого я становлюсь специалистом по визуальным эффектам, работаю с профессионалами в этой области. Моя задача — обеспечить на 100 процентов, чтобы картинка фильма была правильной, такой, как она была задумана мною в процессе подготовки к съемкам. Раньше я больше, чем сейчас, занимался звуком, но теперь больше полагаюсь на специалистов, среди которых есть лауреаты "Оскара" по звуковым эффектам. Но визуальную стороны картины сам должен довести до желаемого результата. Фильм ведь искусство визуальное, и любой мой промах будет замечен зрителями. "Аватар", например, прошел путь от картинки, которая выглядит как видеоигра, до фотореализма. Этот процесс занимает от девяти месяцев до года. Я работаю по 14-16 часов в сутки и принимаю все главные творческие решения. 

— У вас столько ролей на площадке — режиссер, продюсер, сценарист, техник, ныряльщик, визионер... Кем вы сами себя считаете? 

— ...музыку не сочиняю... (Смеется.) Мне просто нравится делать то, что я делаю. Мне хотелось, чтобы меня воспринимали как человека, который зарабатывает деньги для того, чтобы снова делать что-то интересное. Я хочу быть и исследователем, и артистом одновременно. Эти два направления моей жизни самые важные. Иногда я познаю новую технологию, иногда живую природу. И все это потом перекрещивается. Мои подводные приключения наверняка отражаются в том, как выглядят некоторые сцены "Аватара". 

— Вы согласны с утверждениями, что именно ваши фильмы в 3D способны поменять наше восприятие реальности и даже наше сознание? 

— Пока не знаю. Думаю, что 3D слегка меняет то, как работает наш мозг, то, как мы "записываем" образы в память. Мне, кстати, интересно, как 3D может быть использован для улучшения образования. Что касается изменения сознания, то я просто не знаю. Может быть, некоторые люди уже приходят в зал с измененным сознанием. Ну, те, что садятся на первый ряд. 

— "Аватар" оказался намного короче "Титаника". Это случайно или намеренно? 

— Обе картины — эпические. Но фильмы в 3D — дело довольно новое, мы точно не знаем, каков порог терпения зрителя, когда он смотрит стереоскопический фильм в очках. Так что пока будем консервативны и не станем испытывать терпение людей в зале. 

— В 50-х, 60-х годах стереокино воспринималось как трюк. Это ушло? 

— Вы сами ответили на вопрос. 

— Но очки-то все равно зрители должны надевать... 

— Не должны, а хотят надевать! Последние несколько лет показали, что публика хочет смотреть фильмы в 3D и готова больше платить за это. И потом, сегодня проекция намного совершеннее, аппаратура не ломается так часто, как при первом пришествии стереоскопичности. К тому же сегодня эстетика фильмов в 3D совершенно не сравнима с прошлым. В 50-е, даже в 70-е, когда было легкое возрождение стереоскопии, люди шли на фильмы и знали, что это не более чем технологический трюк. А посмотрите теперь! Студии делают анимации, фильмы с живыми актерами в 3D, тратя по 150 миллионов на фильм. И результат говорит сам за себя. 

— Если вы будете ставить фильм не анимационный, каким в основном является "Аватар", а "обыкновенный", в какой технике будете работать? 

— Только в 3D! И я использую все наработанное мною ранее в технологии для достижения наилучшего художественного результата. Но снимать буду только на цифру. Иначе это станет возвращением в машине времени в прошлое столетие. 

— Каждый ваш новый фильм — прорыв в области техники кино. Что дальше? Что будет через, скажем, 15 лет? 

— Я дам знать. Нет, думаю, что мы всего лишь создали первое поколение всех этих технологий. Виртуальные камеры, например. Испытали их на практике, снимая фильмы. Теперь задача состоит в том, чтобы все это работало лучше, быстрее. Чтобы не нужно было тратить два-три года на постановку такого фильма, как "Аватар". 

— Иногда кажется, что в связи с появлением столь многих способов передачи информации, роль кино как социализирующего искусства уходит, что люди постепенно перестанут ходит в кино... 

— Еще до того, как я стал режиссером, уже говорили о гибели кино. В 80-х это была видеокассета, которая убивала кино. Мы это пережили. Пережили и DVD. Мы пережили живую доставку кино через интернет, загрузку, пиратство — все! Я думаю, что в кино есть нечто специальное, кроме "коммунального" опыта. Сидеть в темном зале с группой незнакомцев, реагируя одинаково на то, что происходит на экране,— для нас это способ убедиться в собственной нормальности. Плачем ли мы со всеми вместе, смеемся ли мы вместе со всеми? Для нас это способ обозначить себя как часть человечества. Все это никуда не уйдет, что бы ни говорили. Старшее поколение ворчит: "Очки нужно надевать для 3D!" А молодые даже не задумываются о том, что у них очки на носу. Через две минуты забывают. Вот если вы дома смотрите 3D-TV, то периодически снимаете очки, чтобы ответить на звонок или взять пиво из холодильника. Поэтому дома 3D не работает, как в кинозале, где вы отключаетесь от реальности и фильм уносит вас в свое пространство. 

— По-вашему, со временем все фильмы будут в 3D? 

— Посмотрите на цифры. В 2005 году в мире было примерно 100 кинозалов с проекцией в 3D. В 2006-м — тысяча. Сейчас близко к 20 тысячам! Но сегодня есть еще люди, которые хотят снимать черно-белое кино. В добрый час! Бог в помощь! Пользуйтесь этой эстетикой. Я сам, возможно, захочу посмотреть то, что они снимают. Не хотят работать в 3D — и не нужно! Будут и люди, которые не хотят смотреть кино в стереоизображении. Для них всегда останется 2D. Но, заметьте, мы-то с вами видим мир в трех измерениях, а не в двух. Как быть с этим? 

— Наступит ли время, когда для просмотра фильмов в 3D очки не будут нужны? 

— Для телевизора очень скоро. Но для кинотеатра — никогда! 

— Вы, как никто, показываете, что искусство должно не только удивлять, развлекать, но и заставлять задуматься. О чем? 

— О том, что мы теряем. Не только окружающий нас реальный природный мир, но и самих себя заодно. Научная фантастика ведь создается людьми для людей. 

— Вы известны своими многочисленными глубоководными экспедициями, в том числе и на российских батискафах. Что для вас подводный мир? 

— Это обретение какой-то особой духовности. Под водой мои чувства обостряются. Я ощущаю какую-то высокую духовную связь с Океаном. Люди обретают духовность по-разному. Для меня это —Океан. 

— Такие экспедиции не без риска. Судя и по вашим фильмам, вы человек, склонный к риску. Что для вас риск? 

— Есть разные виды риска. Прыгать из самолета рискованно. Я не по этой части. Я не рискую ради риска как такового. Я чрезвычайно любопытен, и это заставляет меня опускаться на дно морское в батискафе или плавать с аквалангом между рифами, чтобы увидеть и узнать что-то доселе неведомое. Мы на Земле ненадолго. И я хочу максимально "упаковать" жизнь приключениями, которые питают мою фантазию, утоляют интеллектуальный голод, мое желание понять, как устроен мир и как работают вещи. Я не живу ради удара адреналина. 

— Вы столького добились в жизни. Осталось ли места для вызова самому себе? 

— О да, конечно! Я, например, ищу технические вызовы. В мире техники быстро все меняется. Я окружен молодыми людьми, которые постоянно генерируют новые идеи. Мне многое остается сделать. Я буду продолжать работать над документальными фильмами. И уже работаю сразу над двумя новыми "Аватарами" — 2 и 3. И не беспокойтесь: между "Аватаром" и моим следующим фильмом не пройдет 12 лет, как между "Титаником" и "Аватаром"!