Фан-сайт фильма Аватар

Капитан Ла Барр жестом пригласил седого человека на своё место. Тот медленно поднялся со стула, вразвалочку сделал несколько шагов, оказавшись перед аудиторией.
- Я – Паркер Селфридж, Администратор «Адских Врат», ваш босс, естественно. И как ваш босс я хочу вам кое-что сказать, дать напутствие.
Зал затих.
- Скажу сразу: вы все попали в порядочное дерьмо. И не всем из него суждено выбраться. Здесь всё отличается от того, что вы видели прежде. Одна простая истина, понять которую стоило нам, и мне в частности, больших жертв: мы все здесь чужие. Запомните это и постарайтесь понять. Чем быстрее вы это осознаете, тем больше будет у вас шансов выжить.
В тихом зале разносился его чуть хрипловатый и надтреснутый голос.
- Здесь, на этой планете всё взаимосвязано. И это не аллегория. Я сейчас скажу ещё одну вещь. Эта планета - живое мыслящее существо, это научно доказано, и то, что всем нам ещё не дали сапогом под сраку можно объяснить только нашим земным везением. Конечно, в наших силах за несколько часов спалить здесь всё до тла к чёртовой матери, но это не выход. Вы все знаете, как важен Минерал для нашей Родины. Так постарайтесь же соблюдать правила поведения в гостях.
Он сделал паузу.
- Вам придётся смириться с тем, что вы здесь чужие, абсолютно чужие, что, прежде чем сделать что-либо, нужно будет хорошенько подумать. И, насчёт местных. Вот что. Не злите их. Не нужно этого делать. Мы уже достаточно преуспели в этом. И это не принесло нам пользу. Если вы их не любите и не можете пересилить в себе это чувство, лучше не контактируйте с ними вообще.
В аудиторию быстро вошёл офицер в камуфляже, подошёл к Селфриджу и, козырнув, молча передал ему сложенный листок.
Паркер прервал свою речь, развернул его и пробежался глазами. Потом подозвал Ла Барра и показал ему депешу. Тот пожал плечами и кивнул. Селфридж снова обратил внимание на слушателей:
- Так... Кто из вас Вестмар?
- Ого... Тебя вызывает! – Зельцер ткнул локтём в бок изумлённого Ханса.
- Я, сэр, - он поднялся со стула и смущённо стоял, чувствуя на себе взгляды аудитории.
Несколько секунд Селфридж и Ла Барр молча изучающе смотрели на него.
- Спасибо, можете сесть.
Ханс снова опустился на стул, но успел заметить периферийным зрением необычайно серьёзный, острый и колючий взгляд, брошенный на него Зельцером. Но уже в следующий момент тот в своей обычной манере пошловатого балагура, бубнил ему на ухо:
- В любимчики тебя определили, не иначе!
- Да ну тебя в баню, - отмахнулся Ханс.
А Селфридж тем временем заканчивал свою приветственную речь:
- И ещё. Не забывайте принимать феногексин. Для тех, кто не в курсе или за шесть лет полёта забыл, поясняю популярно: феногексин – препарат, благодаря которому мы здесь не гниём на ходу и не разлагаемся от радиации. Всё просто. Красная таблетка - утром, синяя – вечером. Еженедельный медосмотр – обязательная процедура. Ну, а теперь вы свободны. Старшие секций введут вас в курс ваших обязанностей.
Он повернулся к капитану:
- Франсуа, останьтесь на пять минут.
Все разом вставали и направлялись к выходу, в аудитории стало шумно от шагов, голосов и звуков двигаемых стульев.
- Так, парни, не расходимся, я вам сейчас покажу территорию Базы. Ознакомительная экскурсия. Выметайтесь пока и ждите меня в коридоре.
Вестмар, Зельцер и Возняк втиснулись в толпу выходящих и исчезли за дверью. Гадякин перекинулся парой слов со своими знакомыми и тоже вышел. Через несколько минут в пустом помещении остались только Ла Барр и Селфридж. Администратор стоял около широкого окна и задумчиво смотрел сквозь щель в жалюзях на открывающийся перед ним вид. Над вертолётной площадкой завис, шевеля винтами, «Скорпион», вернувшийся с патрульного облёта. Чуть поодаль возле транспортного «Самсона» суетились техники и стояла машина-заправщик.
- Сэр?
Селфридж обернулся.
- Ну, и что ты насчёт этого думаешь?
Он кивнул в сторону стола, на котром лежал листок бумаги, переданный ему посыльным. Это была квантограмма с Земли. Начальник отдела логистики Алекс Солсберри категорически приказывал отправить обратно рядового Ханса Вестмара ближайшим рейсом. То есть, через год. А до этого следовало не посылать Вестмара на опасные участки, желательно, чтобы он не покидал территорию Базы и всё остально в таком же духе.
- У нас некомплект личного состава, сэр. Да и люди на взводе постоянно. Если в таких условиях мы будем с него пылинки сдувать, это может очень негативно сказться на моральном климате, - он приподнял кепи и почесал макушку, - И без того эти драки в баре...
- Интересно, чего это им Вестмар понадобился? Обычный мужик, – хмыкнул Селфридж, - Опять в игры играют? Нахрена тогда прислали его сюда? Знаешь, что, Франсуа? Будем, конечно, его беречь и всё такое. Приказ есть приказ. Но... Будем делать так, чтоб это не бросалось в глаза. А выживет или не выживет – это лотерея. Иногда мне кажется, что они там в Денвере совершенно не представляют себе, с чем мы тут имеем дело.
- Да, сэр, как прикажете.

ЗНАКОМСТВО

Около шлюзовой камеры капрал притормозил:
- Слыхали, что шеф сказал? – он порылся в карманах боевого жилета и достал яркую коробочку, - Подставляйте руки. Вечером выдам каждому по коробке этого дерьма.
Он раздал каждому по одной красной блестящей пилюле. Довольно крупная, она не хотела лезть в глотку, и Хансу пришлось приложить усилие, чтобы проглотить её, запив водой из фляги.
Они вышли наружу, снова пришлось окунуться в этот густой и влажный воздух. Местное солнце пробивалось сквозь белёсое марево испарений и довольно ощутимо грело одежду, Полифем в небе превратился в серебряную полупрозрачную сферу. Тут и там на асфальтк попадались лужи. Оказывается, пока они сидели и слушали начальство, успел пройти скоротечный, но обильный тропический ливень.
Гадякин подвёл новобранцев с серому двухэтажному зданию и комплексу шарообразных сооружений, окружённых сплошным забором.
- Это – станция синтеза антиматерии. Она нужна для того, чтобы заправлять транспорты. Нам повезло, что во время последней войны эти сволочи её не тронули, а сожгли только горно-обогатительный комбинат. Если бы они сунулись сюда, на месте Базы был бы только огромный кратер. Очень ценный объект, жизненноважный, запомните.
Они двинулись дальше. Капрал поочерёдно показывал им здания, попутно поясняя назначение каждого. Ханс во время этих хождениий не забывал усиленно крутить головой из стороны в сторону. Его внимание привлекало абсолютно всё: высокая проволочная изгородь, стеклянные «стаканы» сторожевых вышек, хищно нацеленные в лес тройные хобота охранных орудий, вспаханная полоса отчуждения прямо за изгородью, бушующая и волнующаяся зелёная стена, разнотравье в человеческий рост, огромные листья... Впечатления от увиденного, от этих ярких красок, так контрастирующих с блёклостью земных пейзажей, переполняли его душу, во всём теле он испытывал колоссальную нервную дрожь возбуждения. Совершенно не так вели себя его коллеги. На их лицах было написано напряжённое внимание в перемешку со страхом. Они то и дело нервно поглядыывали на небо, словно ожидая оттуда какую-то опасность. Ханс тоже обвёл взглядом небосвод. Чуть в стороне и на большой высоте в белёсом мареве тропического воздуха он смутно разглядел парящие там существа. Птицы? Отсюда видно не было.Так они прошли половину периметра и вдруг очутились перед ровной лужайкой, раскинувшейся сразу за забором Базы. Посередине торчал трёхметровый шест, сверху которого болтался какой-то предмет. Ханс пригляделся: наверху шеста был прикреплён проржавеший и искорёженный «Соларис».
- Здесь мы зарыли их, - послышался голос капрала, - Собрали всех в одну большую яму и зарыли.
И снова какое-то болезненное и неуловимое чувство царапнуло Ханса по сердцу так, что он непроизвольно охнул... «в одну большую яму... зарыли...» Что же это такое?
- Господин капрал, расскажите нам про последнюю войну!
Зельцер желал быть в курсе. Вид места захоронения неизвестных противников сильно взволновал его. Он нервно переминался с ноги на ногу.
- Всему своё время, солдат, узнаешь скоро, - Гадякин носком ботинка ковырнул и отфутболил маленький камушек, попавшийся ему по ноги.
- Они иногда сюда приходят... Стоят тут и молчат... Это вам, чтоб знали, когда по периметру дежурить будете, и не удивлялись. Пойдёмте...
На другой стороне за очередным ангаром они увидели ровное место. Широкое. Ровная зелёная поляна. Подстрижена трава. И - столбики ровными рядами...
- Матка Босна... Сколько же их тут, - Возняк, до этого молчавший, как рыба, перекрестился и зашептал молитву.
Белые невысокие столбики примерно по колено. На каждом – табличка с именем. И сверху крест. Или полумесяц. Или могендавид...
- Вон... Третий ряд, пятый справа... Прошка мой... – из под маски капрала слышалась глухая, сбивчивая речь, - Мы с ним ещё со школы вместе были. И всё, понимаете? Всё... И там на Родине ни могилки, ни следа...Мать у него одна... С-с-с-с-суки...
Он ещё что-то шипел по-русски. Зельцер окаменело смотрел на ряды столбиков. У Ханса тоже неприятно заииграло под ложечкой.
- Это вам как напоминание. Сделайте так, чтобы табличка с вашим именем тут не появилась. Хватит уже удобрять местную почву. Пошли дальше.
Остаток дня прошёл за ознакомлением с внутренним устройством Базы, они перекусили в казарменной столовой.Солнце уже склонялось к горизонту. В окна было видно, как причудливо изменилось небо. С одной стороны багряные краски заката, а с другой – почти ночное небо. На границе этих двух зон цвета и краски неуловимо переходили одна в другу., создавая совершенно фантастические оттенки. И, конечно, Полифем уже сиял, переливаясь лазурью.
После вечернего построения можно было пойти посидеть в бар, но Ханс так устал и так вымотался с непривычки, что еле-еле волочил ноги. Единственным желанием его было добраться до кубрика и рухнуть в свою койку. С дежурства вернулись те, кого капрал Гадякин назвал «моим Гансом» и «Жан-Жаком Руссо». «Ганс» оказался никакой не Ганс. Вестмар познакомился с низеньким и плотным чернявым уроженцем Баварии Ульрихом Нойманном, пулемётчиком. Он был примерно такого же возраста, что и Ханс и жутко обрадовался возможности поговорить по-немецки. «Жан-Жак Руссо» вообще оказался рассчётом тяжёлого стрелкового комплекса MCOB. Два француза Жан Дюпон и Жак Дюамель залсужили такое шутливое прозвище тем, что имели подходящие имена и, вдобавок, находились под командованием русского. Они с интересом рассматривали Вестмара:
- Ха, немец, из Литвы? С ума сойти... Ни разу не встречал такого! Слушай, расскажи, как там жизнь у вас? У нас в газетах про вас такое писали, что вообще!
Они засыпали его вопросами, а он только разводил руками, не успевая на ходу придумывать ответы.
- Ладно, братишка, добро пожаловать на Пандору, чтоб ей ни дна, ни покрышки... Осваивайся. И не щёлкай клювом. В общем, мы – в бар. Надо пропустить пару-тройку стаканчиков, снять стресс после дежурства.
Ханс, добравшись до вожделенного спального места, с наслаждением растянулся на жёсткой солдатской койке, вытянув гудящие с непривычки ноги. Незаметно для себя он задремал. На новом месте, невзирая на усталость, сон чуткий, поэтому, когда рядом завозились, дремота моментально слетела. Его место находилось по соседству с местом Нойманна. Увидев , что Ханс открыл глаза, тот виновато пробубнил:
- Извини, что разбудил.
- Да ничего... Ты, кажется, поговорить хотел?
- Ой, - обрадовался Нойманн, - Я думал, ты уснёшь. Давай, если не возражаешь, а то я тут совсем от родной речи отвык.
Они разговорились. Нойманн оказался живым собеседником. Рассказал про себя, про свою прежнюю жизнь, про то, как его занесло сюда. Вестмар сходу придумал себе более-менее достоверную легенду и поддерживал разговор, стараясь побольше слушать. Всё-таки, маленькие накладки случались.
- И, значит, призжаю я в Берлин, а ты, Ханс, бывал в Берлине?
- Да, конечно, любил гулять вдоль Шпрее...
- Подожди... Шпрее уже полсотни лет как убрали в трубу...
- Ну, да, я имел ввиду, гулять там, где была речка раньше.
- А-а-а... Я понял, слушай, какая странная у тебя речь. У нас так уже не говорят. У вс там в Кёнигсберге такой диалект, да?
Он слушал и даже представить не мог, как сильно изменилась его Родина за это время. Похоже, от старой Германии ничего не осталось.
- Ульрих, а ты знаешь, что такое СС?
- Ты чего? Это каждый знает. Личная гвардия Гитлера, убийцы и головорезы, палачи и ублюдки. Был такой кровавый диктатор. Давно ещё. Нам в школе рассказывали.
- Он, вообще-то, поднял Германию из руин.
- Ага, чтобы бросить её под бомбы Союзников.
- Да... ясно, чего там дальше?
Уже пришли французы, уже шумно сопел Зелльцер и похрапывал Возняк, а два немца никак не могли наговориться.
- А почему тебя капрал «Гансом» называет.
- А он говорит, что всех немцев у них Гансами зовут. Не, он отличный мужик. Такого ещё поискать.
- Хм... У нас их «Иванами» звали... или «копчёными».
- Кого «их»?
- Да так... Это из детства.
Их беседу вполголоса прервал сонный возглас из угла, где стояла койка капрала:
- Эй, Гансы! Хорош тарахтеть, дайте поспать. Мне завтра ещё с вами занятия проводить, натреплетесь ещё, а сейчас заткнитесь пожалуйста.

Утром резкий сигнал поднял Ханса с койки. Он сел, усиленно протирая глаза. Снов не было. Он огляделся. В углу капрал Гадякин, спустив босые ноги на пол, шумно прочищал нос в бумажный носовой платок. Халифатский экс-спецназовец уже успел пробежаться до умывальника и сейчас сосредоточенно облпачался в униформу, поляк деловито заправлял кровать.
Капрал, отсморкавшись, обратился к отделению:
- Внимание, слушать сюда! Объявляю программу на сегодня: «Жан-Жак Руссо», «Ганс», нет не ты, Вестмар, Нойманн, тебе говорю. Парни, вы сегодня в оперативном резерве. Знаете, что делать. После построения приступайте. Я сегодня целый день с новобранцами. Ясно?
Те, к кому обращался Гадякин, вытянулись по стойке смирно (Дюамель был в трусах и майке, Нойманн успел натянуть штаны и одеть один ботинок, а Дюпон что-то вытаскивал из-под койки, стоя на карачках), нестройно гаркнули: «Так точно, господин капрал!» и возвратились к своим делам.
- А вы, - капрал обвёл взглядом новобранцев, - После построения начнём занятия. Я сегодня постараюсь рассказать и показать вам как можно больше. А вы постарайтесь это запомнить.
Вестмар рефлекторно вытянулся и щёлкнул босыми пятками.
- Вот и отлично, - Гадякин усмехнулся. – А ты – служака, Вестмар. Посмотрим, каков ты в деле, когда время придёт.
После завтрака (да, безвкусное буррито, псевдо-чай...) и построения капрал отвёл своих подопечных в сторону.
- Сейчас – время теории. Вон, видите ту дверь? Дуйте туда, я подойду через три минуты.
За указанной дверью находился маленький учебный класс, где находился голографический проектор, а стены были увешаны разноцветными постерами, с которых на новобранцев скалились кошмарные зубастые твари.
- Рассаживайтесь.
Вошёл Гадякин и принялся возиться с проектором. Он щёлкнул выключателем, и посередине возник столб голубоватого света. Капрал почесал нос, собираясь с мыслями, а затем приступил к теоретическому занятию:
- Значит так, вам там на Земле уже рассказали, что тут всех ожидает? Да? Впечатлило? Ну, так вот, на самом деле, всё гораздо хуже. Итак, начну свой рассказ с описания климата этого «прекрасного» местечка, а потом перейду к описанию его «дружелюбных» обитателей.
Капрал выражал свои мысли простым, понятным, местами грубоватым и пошлым солдатским сленгом. Зато все всё понимали. Ханс узнал о феномене «парящих гор». В исполнении Гадякина это звучало примерно так: «Эти глыбы состоят из Минерала практически полностью. И в магнитных полях они летают и не падают, ясно? Нет, не знаю, почему они не улетают нахрен с Пандоры и не хочу знать. Заявляю официально: мне насрать на причины, почему это говно летает. Пусть ботаны наши разбираются. Моя задача уберечь вас от того, чтобы эта хреновина вас не раздавила, если ей вдруг вздумается ссыпаться на наши головы!» Во время этого цветастого описания в столбе голубого света возникали картины покрытых растительностью парящих скал, с которых кое-где низвергались вниз потоки воды, распадаясь в воздухе на множество капель.
- А откуда там вода? – задал естественный вопрос поляк-артиллерист.
- Дожди, конденсат, птички писают... Понятно теперь?
- Так точно, господин капрал!
- То-то... не забивайте себе голову ненужной вам ерундой. Перерыв десять минут. Да, кто-нибудь из вас курит? Нет? Чорт... Вообще, это нормально. Я просто свои сигареты в кубрике оставил.
После перерыва занятие возобновилось. Возникло голографическое изображение существа, внешне напоминавшее оленя о шести ногах с добрым взглядом больших глаз.
- Гексапед. Или, как его называет «синька», ирик. Безобидная тварь, как и тапир. Его мочат и жрут абсолютно все, и «синька», и остальное зверьё. То, что их всех до сих пор не сожрали, объясняется ихней фантастической плодовитостью. Для человака неопасен. Может только затоптать, если вы по пьяни полезете под его копыта, когда он будет удирать от очередного хищника.
Картинки чередовались. Вот возникла глыбообразная фигура огромного существа с мордой-молотом.
- Это – хаммерхед. Тупое, агрессивное быдло-зверьё (shit-dumb animal). Если входит в состояние ярости, будет крушить всё вокруг, пока не успокоится. Методом тыка были найдены уязвимые места. Смотрите. Глаза, но в них очень трудно попасть, сочленения хитинового панциря в задней проекции корпуса. Брюхо с дыхательными отверстиями, ну, туда совсем не подлезть.
На голограмме тут же возникли красные точки в местах, о которых рассказал капрал.
- Как же с ним бороться? – не выдержал Ханс.
- Как-как... Теоретически его можно закидать гранатами, но нужно ещё попасть, когда оно несётся на тебя. «Скорпион» его, конечно, свалит ракетным залпом, это да... MCOB может взять его в борт при удачном раскладе. Знаете, что? Лучше не попадаться ему на пути. Это тут на картинке он такой, а в реале – ну его нахрен. Ставьте вовремя репульсоры, чтоб эта зараза держалась подальше.
- Ничего себе... – разочарованно проятнул Вестмар, - Почему здесь нет нормального оружия?
- Спросишь у тех ... (грубое русское ругательство, раньше слышанное Хансом на Восточном фронте, но так и оставшееся непонятым), которые в ООН заседают, когда вернёшься, братэлло, - осклабился Гадякин, - Если вернёшься.
Нечего сказать, оптимистичное уточнение.
А капрал продолжал красочно расписывать животный мир Пандоры, сопровождая рассказ демонстрацией голографических слайдов и живыми примерами из собственной практики: «И, значит, засадил я в него целый рожок. А от него, как горох отскакивает. Чо делать? Ну, прыгнул я в болото, а оно вонючее, по шею в дерьмище этом отсиделся, вот так он меня и потерял из виду...»
После того, как капрал, объявив очередной перерыв, вышел покурить, все трое новобранцев переглянулись. Общий тягостный настрой выразил поляк:
- Этот седой был прав. Мы – в дерьме по самые уши...
Зельцер хотел что-то сказать, но потом передумал и только, вздохнув, произнёс:
- Пойду до сортира, а то от всех этих ужасов мне отлить захотелось.
Капрал вернулся, прокашлялся и начал рассказывать о том, какая техника стоит на вооружении. Экзоскелеты АМП вызвали у Ханса живой и неподдельный интерес.
- Вижу, тебе они понравились? Я закончу теорию вам давать и отведу вас в ангар. Там будут практические занятия. Потрогаешь его своими руками. Правда, АМП у нас в последнюю войну все вышли из строя... – это Гадякин пояснил, заметив интерес немца, - Может быть, пару или тройку можно будет восстановить в ближайшее время. Без них нам совсем тяжко.
А дальше последовал долгожданный рассказ про события последноего года. Новобранцы слушали, затаив дыхание, а капрал скупо рассказывал им историю про мятежного морпеха, про побоище в джунглях, про бегство на далёкий остров и про возвращение, стоившее людям ещё больших жертв...
- Я бывал в переделках, я, парни, повидал всякое, но та последняя рукопашная с «синькой»... Я больше не хочу такого, честно.
Перед мысленным взором Вестмара возникло видение: он лежит в воронке, изо всех сил прижавшись к комьям мёрзлой земли, внезапно из метели над ним возникает фигура в коричневой шинели, и он видит нацеленный на него трёхгранный штык, дикий ужас делает тело деревянным, и, окостеневшее, оно не слушается, а так надо откатиться в сторону... Близкий разрыв крупнокалиберного снаряда швыряет его во тьму беспамятсва... Его первая контузия.
- Эй, Ганс! Ты где? Ку-ку!
Гадякин закончил говорить, Зельцер и Возняк уже стояли у дверей. Все смотрели на него, а он сидел бледный с каплями пота на лбу, тяжело дыша.
- Ганс.. Эй, что с тобою? – в голосе капрала тревога.
Эх, знал бы ты, «Иван»... Не стал бы, наверное, так переживать.
- Ничего, так, что-то подташнивает...
- Это с непривычки от местной жратвы. Наши ботаны научились белковую пасту гнать из местного сырья, вот и случается иногда подрис и блевота. Может, в санчасть?
- Нет-нет, всё.. Уже проходит, - Вестмару удалось прогнать воспоминание и связанные с ним эмоции и ощущения.
После криосна его постоянно мучило слабое ощущение тревоги, как будто он забыл что-то. Что-то очень важное. Он не мог вспомнить, как ни старался. Оно постоянно ускользало от него. Что-то важное и одновременно острое, неудобное. Как заноза, которая мешается и которую не можешь достать.
В техническом парке стоял неумолкаемый шум и грохот. Тут и там сверкали вспышки сварки, сыпались искры, по проходам сновали электрокары, перевозившие диковинного вида узлы и агрегаты. В воздухе отчётливо ощущались едкие выхлопы и ароматы смазочных материалов. Возле огромных антропоморфных машин суетились техники в тёмно-синих или чёрных комбинезонах. Капрал вёл своих людей дальше.
- Вправо принять!
Они спешно прижались к правому краю дороги, пропуская грузовой электрокар, на площадке которого размещалась массивная пушка. Стоящий за рычагами управления рабочий приветственно помахал капралу, тот махнул в ответ.
- Нам сюда.
Они подошли к стоящему на свободном участке экзоскелету. Фонарь кабины оператора был открыт. Несколько техников, размещаясь на поднимающейся платформе, ковырялись в кормовой части огромной боевой машины.
- Становись.
Гадякин вкратце рассказал, что это такое, как применяется, какое вооружение. Для убедительности он постучал даже носком ботинка по «ноге» стального монстра. Ханс же для себя решил, что, несмотря на оригинальность, эта штуковина, может быть, сгодится воевать против хвостатых дикарей с луками и пиками, но он со своими парнями в своё время с помощью лёгких противотанковых пушек раскатал бы эти ходячие сараи в пух и перья. Т-34 были гораздо опаснее. А эти неуклюжие «курицы» вызывали у него только улыбку.
Пока они слушали, один из техников ловко забрался в кабину, сноровисто застегнул эластичные ремни и крикнул стоящим внизу:
- Эй, а ну посторонись!
Новобранцы и Гадякин спешно отодвинулись на безопасное расстояние. Послышался возглас:
- Давай, запускай!
Раздался тихий свист, который постепенно нарастал и зафиксировался на высокой ноте. Это включилась силовая установка чудища. Потом по всей его громаде прошла волна. Оно ожило, заворочалось, переступило с ноги на ногу, подняло руки, до этого бессильно висевшие вдоль корпуса, и сделало ими пару махательных движений.
- Всё, хорош, глуши! – послышался крик сзади.
Шум мотора постепенно стих. Экзоскелет снова застыл истуканом, из кабины выпрыгнул техник и, присоединившись к своим коллегам, принялся что-то оживлённо обсуждать.
В общем, к АМП Вестмар отнёсся с большим скепсисом. А вот «Лебедь» Хансу понравился куда больше. Относительно небольшая юркая машинка. Самое оно, чтобы быстро выдвинуться на огневой рубеж, нанести удар по позициям противника и моментально скрыться. Ханс даже испросил разрешение забраться на место стрелка. Он с вожделением погладил гашётку автоматического гранатомёта. Вот это было то, что нужно. Только бы ещё стальными листами обшить с бортов. Он поделился этой идеей с капралом. Тот пожал плечами:
- А почему нет? Вот, что. Они должны эту тачанку (tachanka) скоро сделать. Мы с тобой зайдём, и ты им изложишь свою идею, идёт?
Потом был поход на вертолётную площадку, занкомство со «Скорпионом», отработка посадки и высадки в «Самсон». Нехитрая наука. Но Ханс был в восторге. Он начинал ощущать себя нужным. И к нему возвращалось то специфическое чувство товарищества, то, чем было сильно его подразделение там. Kameradschaft. Хотя его новые сослуживцы, скорее всего, не разделяли такое восторженное состояние. На их лицах можно было заметить только хмурую сосредоточенность. Капрал заметил это:
- Слышь, Ганс, у тебя в роду военные были? Нет? А отец кто? Учитель физики? Хм... Такое чувство у меня, что ты родился уже с автоматом.
Потом, когда они отдыхали на краю лётного поля, наслаждаясь тёплым мягким ветерком, Гадяин внезапно спросил Вестмара:
- Скажи, ты же с Литвы, да? Ты служил, ведь? Ты же должен по-русски говорить.
Ханс испугался. Надо было срочно разруливать опасное положение.
- Не может быть, чтоб ты не говорил по-русски, хоть ты и немец. Я смотрел твоё дело, ты ротой командовал, как же ты командовал, не зная русского? - продолжал допытываться Гадякин.
- Я могу сказать по-русски, - промямлил Ханс.
- Ну, так скажи!- оживился капрал.
Ханс наморщил лоб, вспоминая фронтовой разговорник, помялся и выдал с сильным акцентом:
- Партизанен в деревне ест? Комунистиш и комиссарен выйти из строя!
Гадякин выслушал эти потуги с кислой миной и скривился, переходя на русский:
- Понятно, фильмов насмотрелся. В образ вошёл, да? Издеваешься над своим командиром. Не стыдно тебе, немчура белоглазая?
Ситуацию спас Хаим. Он слышал весь их разговор и довольно развязно окликнул командира:
- Василий Константинович, господин капрал, а что у нас сегодня с обедом? Уже жрать охота. Мы ценные каллории потратили.
Гадякин встрепенулся, взглянул на часы и подхватился:
- А, чорт!! С вами тут обед проворонишь! Молодец, Зельцер! А ну, становись, горе-вояки. В столовую шагом марш!
Обед прошёл гладко. За столом живо обсуждали увиденное и узнанное. Неунывающий Хаим отпускал грубоватые шутки и рассказывал старые заскорузлые анекдоты, но он сумел интонациями и мимикой придать им такой колорит, что даже мрачный и неразговорчивый поляк заулыбался. Специфическая еда уже вызывала гораздо меньшее отторжение, хотя, это могло быть следствием голода. Ханс и не заметил, что очень хочет подкрепиться, настолько его увлекли занятия.
На сегодня для своих новичков у деятельного капрала было припасено ещё нескколько сюрпризов. Далее в его планах был выход за забор. Согласно новой концепции начальника безопасности Базы, солдат, особенно новоприбывших, следовало вводить в новую обстановку постепенно. Для этого за забором Базы был выбран небольшой участок леса, тщательно очищенный от представителей агрессивной фауны и огороженный ультразвуковыми репульсорами, чтобы этих самых представителей держать подальше. По этому участку вились тропинки, проходя через овраги, топкие низины, участки бурелома. Военные группами то и дело пересекали этот клочок леса вдоль и поперёк, отрабатывая то наступление, то оборону, то действия в засаде. Нави очень скоро узнали о появлении этого полигона, но, так как «небесные люди» там не особо безобразничали, они туда не совались. Да и действие репульсоров очень болезненно сказывалось на их чувствительных и нежных ушах.
Они вышли за забор и оказались на узкой тропинке, ведущей вглубь зелёного и шелестящего пространства.
- За мной, солдаты. Не обгонять и не отставать. Посматривайте по сторонам и запоминайте.
И они двинулись медленным и острожным шагом. Их окружили огромные три-пять метров в обхвате стволы деревьев, устремившиеся ввысь. Чтобы разглядеть их кроны приходилось сильно задирать голову. По некторым стволам вились лианы, цепляясь своими усами за выступы на коре. Трава, растущая по обочине тропинки, поглаживала колени, иногда цеплялась за ботинки. В нижнем ярусе господствовали кряжистые и крепкие кустарники. Их листья были огромны, сродни земным лопухам. Ханс остановился, сошёл с тропинки и осторожно дотронулся рукой до ствола одного из деревьев. Он почувствовал шершавое прикосновение. Нежно провёл ладонью по коре. Совсем, как на дома. Он подошёл к кусту, который напоминал земное дерево, если бы оно росло горизонтально, и потрогал здоровенный лист. Тот был толстым, жёстким, словно лист картона. И ёще он был тёплым. Чуть теплее, чем рука Ханса. Странное дело: почувствовав человеческую руку, растение затрепетало. Хотя, возможно, это всего лишь был низовой ветер. Ханс присел на корточки, взял в горсть жирный чернозём и медленно размял его. Наверное, он пахнет так, как и дома...
- Эй, Ганс, ты чего там? Я ж сказал, не отставать! Чо ты там щупаешь? Давай, дуй сюда... Колхоз и есть колхоз, хоть и с ружьём...
Через некоторое время они вышли на свободное пространство. Капрал прошёлся перед ними со словами:
- Смотрите. Здесь перед вами – пандорская полоса препятствий. Никаких ям с огнём, никаких развалин. Лес, овраг. Ваша задача на сегодня – просто преодолеть её. Я сейчс сделаю это, а вы смотрите.
Закончив говорить, он поправил автомат, висящий за спиной, подтянул пояс, проверил маску и одним прыжком вскочил на поваленный ствол. Быстро перебирая ногами, он пробежал по нему, спрыгнул вниз, по кочкам перепрыгнул довольно большую топкую лужу, продрался сквозь кустарник, и, схватившись за лиану, ловко вскарабкался на другую сторону оврага. Оттуда послышался его голос:
- Ну, видали? Давай, по одному. Кто первый?
Зельцер под маской презрительно усмехнулся:
- Это – полоса препятствий? Хе... Вот, в Абу-Даби там точно полоса препятствий, а это - так, ясли. Он пружинисто запрыгнул на ствол и быстро двинулся по нему. В одном месте, потеряв равновесие, он зашатался, замахал руками, но удержался и побежал дальше.
- Не торопись, не торопись, смотри под ноги, не спеши! – орал с другого края капрал.
С бревном Зельцер справился. Он с лихим возгласом спрыгнул с него и теперь ему преграждала путь широкая лужа, жирно поблёскивающая чёрной жижей. Он разбежался и запрыгнул на ближайшую кочку, восстановил равновесие, затем прыгнул на другую. Немного не рассчитал силу. Не учёл местную гравитацию и перелетел, погрузившись в вязкую грязь по щиколотку. Донеслось смачное ругательство на иврите. Потом ещё одно и ещё одно. Озадаченный Зельцер стоял и не мог понять, что происходит. Он с трудом вытаскивал одну ногу, ставил, вытаскивал другуя, в то время, как та, первая скользила и врозвращалась на прежнее место. Ситуация напоминала положение мухи, попавшей в сироп. Зельцер, чертыхаясь, снова вытаскивал ногу, а за ботинками тянулась, словно гудрон, липкая грязь, сводя на нет все попытки отважного экс-спецназовца выбраться из этого совершенно неглубокого бочага. Тот в ответ матерился на чём свет стоит, но это мало помогало.
Ханс вскочил на огромноее бревно и побежал по нему, сохраняя равновесие и балансируя. И, всё же, в оди момент его нога поехала. Он и опомниться не успел, как полетел вниз. «Только бы маска не слетела!» - панически крикнуло сознание. Хоть высота и была большая, но сказалась слабая гравитация, да и внизу его встретила растительность. Он плюхнулся сначала на широкие листья, а потом с них сверзся на травяной ковёр, принявший его в свои мягкие объятия. Вестмар встал, очумело огляделся, поправаил снаряжение и потрусил вперёд. Вот и коварная топь. Пример Зельцера был перед ним. Поэтому Ханс особо не спешил. Для начала он попрыгал на месте, привыкая и соизмеряя сви силы, а потом в два прыжка оказался рядом с раздражённым Хаимом. Сняв автомат, Вестмар протянул его незадачливому коллеге:
- Хватай!
Тот вцепился в приклад, как клещ.
- И-и-и, раз!
Смачно чвакнув, чёрная жижа выпустила свою жертву. Теперь от прежней бравады Зельцера не осталось и следа:
- Так, Вестмар, ну его нахрен, давай, ты вперёд.
Ханс рассмеялся и продолжил своё движение, острожно прыгая с кочки на кочку. Нормально, прошли. Стена кустов перед ними. Как там дела Гадякин? Ханс расслабился и буквально втёк в густую растительность. Оказалось, что проходить через своеобразную живую изгородь не так уж и сложно.
- Чорт!! Дерьмо!
Это Зельцеру снова не везло. Кустарник цеплялся за его одежду...
- Давай руку, не суетись!
И это препятствие они преодолели вдвоём. А уж забраться по лиане для них не составило труда. И, вот, они стоят на другой стороне оврага, а на них с улыбкой смотрит капрал. Молча, но видно, что он очень доволен.
Вестмар бросил взгляд назад. Там Возняк хмуро и деловито преодолевал трудности. Будучи человеком неторпливым и рассудительным, он сперва внимательно понаблюдал за впереди идущими, сделал правильные выводы, и теперь осуществлял свои действия очень медленно и основательно. Поэтому и прошёл всю полосу, нигде не застряв.
- Пойдёмте, я вам напоследок покажу одну штуку, - это Гадякин, взглянув на часы, засобирался.
Они прошли ещё какое-то расстояние.
- Стойте тут. Видите там?
Капрал указывал рукой на чудного вида растение. Высокое, под три-четыре метра стебель, наверху склонённые будто бы маковые коробочки оранжевого цвета в чёрную крапинку.
- А теперь, внимание, глядите сюда!
Капрал поискал глазами, подобрал сухую палку и, размахнувшись, запустил ей прямо в это диковинное растение. За этим последовало что-то невероятное: цветок встрепенулся, его «коробочки» моментально развернулись в сторону людей, а потом с щелчком выплюнули по вязкому сгустку. Эта субстанция, не долетев, до новобранцев упала на тропинку и тут же зашипела, испуская клубы едкого зелёного пара.
- Кислота! – заявил капрал, посматривая на подопечных.
Ответом ему была дружная и злобная матерщина на трёх языках.
- Это был «горчичник». А теперь пошли домой, - посмеиваясь, заключил Гадякин, и они двинулись обратно.

ПО ТЕЧЕНИЮ

На следующий день началась настоящая учёба. Новобранцев знакомили с системами наблюдения, учили управлять охранными пушками, водить «Адские грузовики» на случай, если потребуется заменить гражданского водителя. Хансу эта наука давалась легко. Через совсем небольшой промежуток времени он достаточно уверенно ориентировался во множестве экранов, переключателей, тумблеров на контрольной панели дежурного по сектору. Однажды он совершенно случайно увидел АМП в действии. Их отделение впервые направлялось на осмотр Карьера. И на подходе к вертолётной площадке они услыхали сзади глухие, бухающие удары, ощутимо сотрясавшие почву. Ханс оглянулся и замер: их догоняла неуклюжая пятиметровая «курица». Только в это раз она не выглядела неуклюжей. Движения гигантской машины поражали плавностью и точностью. Под кабиной оператора виднелся закреплённый здоровенный тесак в ножнах. Управлял машиной лысый мордатый негр. Сквозь стекло фонаря кабины Ханс видел его мускулистые плечи, содрогающиеся в такт движениям металлического колосса. Вестмар приветственно помахал водителю экзоскелета. Тот заметил жест, подмигнул и, подняв правую руку с закреплёнными на ней датчиками, махнул в ответ. Тот же самый жест точь в точь повторила стальная рука АМП. Тяжёлые подошвы прогромыхали поблизости, и машина, обогнав солдат, продолжила своё шествие, оставляя после себя сизый след выхлопа.
Служба в гарнизоне не представляла для Ханса что-то принципиально новое: суточное дежурство по периметру, потом суточное дежурство в оперативном резерве, потом сутки отдых. Дежурство по периметру включало в себя контроль системы видеонаблюдения и показаний датчиков движения, расположенных по периметру изгороди, ежечасные обходы вверенного отделению сектора, наблюдение за целостностью изгороди и состоянием полосы отчуждения. В обязанности дежурных входила так же замена репульсоров. Промышленному сектору Базы всё-таки удалось наладить производство этих незаменимых приборов. Репульсоры представляли собой стационарный генератор ультразвука. Испускаемые им высокочастотные звуковые импульсы отгоняли местную живность, не позволяя ей приблизиться к периметру Базы. На представителей местного населения эти приборы тоже оказывали воздействия. Нави жаловались на неприятные ощущения. Они утверждали, что при подходе на близкое расстояние они ощущают пульсирующую головную боль, и что «внутри в голове что-то скрежещет, чешется, и хочется разбить её, чтобы выпустить это нечто наружу». Поэтому, когда кто-то из местного Народа заходил на базу (а такое, как узнал Ханс, в последнее время случалось довольно часто), репульсоры отключали, чтобы не мешать общению. Соответственно, увеличивалась нагрузка на дежурных, следящих, чтобы какой-нибудь случайно заблудший в эти края хаммерхед или штурмбист не снёс изгородь. Селфридж предложил было заминировать полосу отчуждения, как это было сделано на островной базе, но потом передумал. Это могло привести к случайным жертвам, так как синие визитёры иногда не удосуживались заранее предупредить о своём прибытии, а выйдя из леса к изгороди, объяснялись жестами. Несмотря на защиту, эти репульсоры оказались довольно уязвимыми для воздействий местной среды. Они часто выходили из строя из-за мощных электрических разрядов во время бушующих на Пандоре гроз. Пандорские грозы отличались от земных. Бросалась в глаза их кратковременность и неистовство. Внезапно налетавший порывистый ветер в буквальном смысле валил с ног, тугие струи дождя хлестали по окнам, а те, кто в это момент находился с наружи, попросту слепли, поскольку стекло маски так заливало водой, что невозможно было что-то разглядеть через него. Молнии непрерывно сверкали одна за другой. Они били в поверхность, оставляя после себя выжженные круги, стоял непрекращающийся грохот. Такой катаклизм продолжался недолго, ветром грозовое облако быстро сносило в сторону. Но потом приходилось менять повреждённые блоки в репульсорах или же производить их калибровку и настройку, которая сбивалась из-за грозовых разрядов. Повышенный радиационный фон тоже делал своё разрушительное дело, пережигая и выводя из строя электронику. В обязанности военных входила и охрана карьера, где, собственно, и добывали Минерал. Изгороди там не было, карьер обрамляла линия блок-постов. Блок-пост – это укреплённое строение, напоминающие дзот, оборудованный системами вентиляции, датчиками движения, несколькими выходами. В задачу дежурного наряда входила подача сигнала опасности, если на то были основания. Тогда работающие в карьере имели возможность быстро эвакуироваться. При необходимости на блок-посту можно было выдержать краткую осаду, то есть, продержаться какое-то время до подхода подкрепления. Но за время, пока соблюдалось Перемирие, такого не случалось. И всё же, дежурство по охране карьера считалось самым опасным. Конечно, график получался очень напряжённый, но из-за нехватки людей, приходилось чем-то жертвовать. Мало того, некоторых солдат, имевших гражданские специальности, востребованные в промышленном секторе Базы, зачастую приходилось привлекать в качестве специалистов. Естественно, это всё оплачивалось по соответствующим ставкам, но постоянное напряжение, постоянный стресс и хроническая усталость не могли не сказываться на моральном и психологическом климате внутри поселения землян. С этим Хансу ещё только предстояло столкнуться.
А пока он увлечённо осваивал новые для него приборы, изучал голографическую карту окрестностей Базы для того, чтобы лучше представлять общую картину и, как уже упоминалось выше, вошёл во вкус копаний в информационных ресурсах «Адских Врат». В то время, когда его сослуживцы убивали время в баре, он предпочитал засиживаться за прозрачным, источавшим мягкий голубоватый свет, экраном компьютера. Его уже не раздражала неуёмная болтливость Зельцера. Эмоциональный, заводной и неунывающий спецназовец Великого Халифата (Великий Халифат – крупнейшее ближневосточное государство, протянувшееся от западного берега Африки по средиземноморскому побережью вплоть до Кавказских гор со столицей в Багдаде, как гласили информационные источники) уже стал для него «неотъемлемой частью пейзажа», хотя вначале он с отвращением представлял перспективу находиться в одном отделении с этим навязчивым типом следующие шесть лет. Ханс даже сошёлся с французами, с этими полускептиками-полуциниками. Взрощённое с детства презрение и ненависть к Франции как к извечному врагу Германии уступило место любопытству и пониманию. Вообще, стоит сказать, что с прибытием в новый мир в душе Вестмара начался перелом. Им прививали расовую теорию, и сделали это на совесть, но здесь, где опасность подстерегала на каждом шагу, где всё было абсолютно чужое, имело значение только одно – ты человек, и он человек. А всё остальное отлетало, словно шелуха. Но, в отличие от большинства своих коллег, Ханс не испытывал ни страха, ни ненависти к своему новому месту пребывания. Пандора с её природой, с этими кровожадными тварями, с этим странным синим народцем, называемым «синькой», привлекала его, манила, как тогда, когда он впервые узнал про неё. И, наверное, это сыграло свою роль в том, что процесс обучения Хансу давался легко и непринуждённо.
Дни текли быстро, незаметно. И вот, однажды, когда Ханс направлялся в башню охраны для стажировки, он стал свидетелем любопытной сценки. Через ворота на территорию. Базы вошли двое местных. Ханс до этого видал их только на картинках или голограммах. Поэтому он остановился и провожал визитёров взглядом. Тех было двое. Мужчина и женщина, высокие, из одежды на них только набедренные повязки да какие-то корсеты. У обоих на груди болтаются кривые кинжалы в ножнах, Нет, их было трое. Женщина в нагрудной люльке несла младенца. Они прошли всего в нескольких метрах от Вестмара. Мужчина-нави скользнул по нему безразличным взглядом своих жёлтых глаз. Похоже, он был полностью поглощён какими-то своими мыслями. Ханс же, повернувшись, смотрел им вслед, любуясь их грациозными движениями. Хвосты, уши, полоски на атласной синей коже… Ёлки-палки… Обалдеть! Ну, и дела! Вдруг гости приостановили своё движение а потом и вовсе остановились, глядя в сторону. Ханс проследил за их взглядом. От вертолётной площадки к ним навстречу семенил низкорослый, грузный мужчина преклонных лет в камуфляже с нашивками майора Корпоративных войск. Он подошёл к нави, и тут мужчина, чуть наклонившись, протянул ему свою огромную ладонь для рукопожатия. Ханс подметил, что шевелюра женщины, заплетённая в множество косичек на манер африканских причёсок, имела цвет иссиня-чёрный. У мужчины же невооружённым глазом были видны седые пряди на голове. Толстый низкорослый майор и местный о чём-то разговаривали, а женщина с младенцем отошла чуть в сторону, поджидая спутника и оглядываясь по сторонам. Ханс отметил про себя, что у неё тонкие, правильные черты лица, что в целом она довольно симпатична, несмотря на совершенно плоский кошачий нос. Скорее, он добавлял некий шарм.
Послышались голоса. Это его догоняли Гадякин с Зельцером и Возняком. Майор уже закончил разговор и теперь направлялся в сторону Ханса, двое местных же последовали дальше. Если Ханс правильно оценил направление их движения, путь гостей лежал в сторону комплекса Аватаров. Майор и Гадякин с остальными практически одновременно подошли к нему. Вестмар вытянулся, отдав честь. То же самое сделали остальные.
- Здравия желаю, капрал. Как служба? – голос майора был груб, хрипл и басовит.
- Стажируем новобранцев, господин майор, - бодро отчеканил Гадякин.
- Добро, парни, - грузный майор ещё хотел что-то добавить, но новый звук, донёсшийся со стороны ушедших гостей, прервал его речь.
Позже Ханс вспоминал, что звук в тот момент больше всего напомнил шипение рассерженной кошки. Все оглянулись. Пара нави уже удалились на некоторое расстояние. Теперь же они, застыв, стояли неподвижно. Причиной этого, как понял Вестмар, был другой нави, неожиданно вышедший им навстречу из-за угла здания. Такой же рослый, такой же сухой и поджарый. Но вот одежда его коренным образом отличалась. Такая же набедренная повязка, такие же обмотки на голенях, но сверху на фигуристом торсе красовалось нечто, что при определённом допуске можно было назвать боевым жилетом. Скроенный из кожи какого-то животного, он имел карманы, из которых торчали магазины «Солариса», там же болталась пара гранат, само собой, кривой кинжал был тут как тут. И в довершение всего за спиной у этого синего торчал ствол автоматической винтовки.
- Ой, бли-и-и-ин… - оторопело протянул майор и схватился за голову.
- …твою мать! – как-то совсем не по-уставному выразился капрал.
Новобранцы, не понимая, что происходит, переводили взгляд попеременно то на майора, то на капрала, то на синих, глядящих друг на друга с явной недоброжелательностью. Тот, что был с автоматом, зарычал и оскалился, показывая клыки. Ханс заметил, что половина лица его носит следы давнего ожога, как у тех танкистов, кто горел. Хвосты двоих его противников нервно хлестали по ногам, рука мужчины то и дело порывалась схватиться за рукоятку кинжала, но он давил в себе этот порыв. Так продолжалось ещё несколько секунд. Потом тот, что в жилете, выпрямился, поправил автомат, гордо развернул плечи, посмотрел на противников с нескрываемым презрением и прошёл мимо них, демонстративно отвернувшись. Тот, который с сединой, посмотрел вслед тяжёлым взглядом, что-то сказал спутнице, а затем они продолжили свой путь.
Майор и капрал, посмотрев друг на друга, вздохнули с нескрываемым облегчением.
- Надо же им было так столкнуться… Кошмар. Хорошо, что у Кью хватило ума не начинать, - майор часто-часто моргал, на его круглой физиономии ясно читалась растерянность.
- Так точно, сэр! Сейчас бы тут пух и перья летели бы… - Гадякину тоже не нравилось то, чему он стал свидетелем.
- Вот дерьмо-то... – толстый майор всё никак не мог успокоиться.
Он сделал паузу, потом снова обратил внимание на новобранцев:
- Так, значит, на стажировку? Это хорошо. Как вам тут, кстати, привыкаете понемногу?
Майор поочередно посмотрел на каждого. На Вестмаре его взгляд задержался дольше обычного, брови сосредоточенно сдвинулись. Казалось, он что-то вспомнил. Пока Зельцер и Возняк бодро рапортовали, что их тут всё устраивает, майор сверлил взглядом немца.
- Как твоё имя, солдат? – внезапно осведомился он.
- Рядовой Вестмар! – вытянулся по стойке смирно Ханс.
- Откуда?
- Литва, инфантерия, бывший командир роты.
- Литва? Хм-хм-хм... – майор о чём-то сосредоточенно думал, - Твоё лицо мне незнакомо, твоё имя тоже... Тогда от чего я...? Странно, мне почему-то кажется, что ты не дожен быть здесь... Что ты вообще не должен быть...
Он протянул правую руку и провёл ладонью Хансу по предплечью, словно проверяя, не призрак ли перед ним. Майор был ниже ростом, вдвое толще Ханса, но рука у него была неимоверно тяжёлая.
- Не понимаю… Наверное, эти чёртовы таблетки... – майор потёр виски и помотал головой, - Действуйте, капрал.
Сказав это, майор двинулся дальше. Выждав немного, Гадякин кивнул вслед толстяку:
- Это Мендез. Запомните его и постарайтесь не огорчать его. И тем более, не стоять у него на пути. Он - командир гарнизона «Ромео Браво», нашей научной базы около южного полюса.... Крайне мутный и загадочный кент, но, если бы не он, нас бы тут уже не было. Это он с виду такой жиробас неуклюжий. А я видал его в деле.
- Василий Константинович, разрешите вопрос! Эти обезьяны чего-то не поделили? – Зельцеру не нравились местные, и выражения, употребляемые им, об этом ясно говорили.
- Тот, который с бабой – это Салли. Да-да, тот самый... Вот, дослужился у них до вождя, бабу отхватил местную... Окопался. Уже наследника наклепал... Вот только поговаривают, что чо-то там не в порядке у него... Седеет он, заметили? Вот и вынужден каждые две недели сюда приходить. Чо-то ему там колют. Да и наследника своего привозит, чтоб наши ботаны его посмотрели... Хрен его знает, как себя проявит то, что он человек наполовину. Мож, хвост отвалится со временем, мож, шерстью покроется... Хрен его знает.
- А второй?
- А второй – это Кью, «Меченый», как мы его называем из-за его морды палёной. Это он на нас свою банду вёл тогда... Сволочь он и гад, конечно, но честный и порядочный, слово держит и понятие чести ему знакомо. Толстый его спас тогда... Наши хотели его на куски порвать... А этот говорит, мол, надо отпустить. Прав оказался толстый. От Кью отвернулись все его сородичи, дескать, позорник и выскочка... В общем, он и его люди, тьфу, и его «синька», вроде как, к нам прибились. Сраная планета, ненавижу... Всё через одно место тут. Вишь, как оно оборачивается: вчера мочили друг дружку, а сегодня, вроде как, друзья... Ладно, пошли, нас, поди, в башне заждались уже.

Позже Ханс выяснил, что по иронии судьбы бывший недруг и несостоявшийся освободитель Пандоры с остатками своего клана стал изгоем среди остальных племён. Ему припомнили и вызывающее поведение, и заносчивость, и пренебрежение вековыми традициями. А то, что его постигла военная неудача после всех его хвастливых заявлений, окончательно дискредитировало Кьюмона в глазах вождей племён. Помыкавшись по лесам, повсюду натыкаясь на откровенно враждебное отношение, он решился прийти к своим недругам. Земляне встретили вчерашнего врага прохладно, но вполне миролюбиво. И не возражали, чтобы он с тем, что осталось от его войска, расположился в окрестностях «Адских Врат». Удивительно, но те, кто несколько месяцев назад предпочитал смотреть на землян исключительно в прицел (а Кьюмон сумел обучить своих воинов обращению с трофейным вооружением, проявив колоссальные организаторские способности), и взрослые, и подростки теперь с таким же жаром буквально проглатывали всё, что им рассказывали в заново построенной Школе.
Про трагические события в Старой Школе, послужившие началом конфликта, Ханс тоже прочёл. Его поразила немотивированная агрессия солдат. Сожжённый автоматический бульдозер явно не стоил жизней нескольких молодых и дурных нави. Тем более, среди убитых оказалась дочь вождя одного из соседних кланов, что совсем не способствовало дружеским отношениям.
А в последней войне Салли, ставший к тому времени почитаемым героем и вождём «народа», привёл своё племя и попросил защиты у землян, поскольку на него наседали отряды Кьюмона, желавшего извести «эрзац-турукмакто». И была жестокая резня, в которой сошлись «Ткачи» и земляне с кланом Кьюмона. И Кьюмон потерпел полное поражение, поскольку попался в западню, устроенную ему коварным майором Мендезом. И, если бы не дальновидность толстого чилийца, всё кончилось бы для него печально.
И в тот день так получилось, что Кьюмон и Салли встретились нос к носу на территории базы. Уже потом они ещё несколько раз так сталкивались, потому что Кьюмон частенько наведывался к землянам. Он сдружился с тем толстым майором, известным любителем «синьки». И, если Салли и Кью видели друг друга, они демонстративно отворачивались и усиленно делали вид, что не замечают один другого.
Однажды Гадякин прервал очередное занятие после того, как ему поступило сообщение на индивидуальную систему связи (индивидуальный дуплекс, позволяющий общаться, будучи на расстоянии).
- С «Кеплера» сообщают: выследили большое стадо штурмбистов. Согласно новой концепции начальства, новобранцам надо, так сказать, «прикоснуться к природе Пандоры». Херня, если честно, но с боссом не спорят. Короче, у нас сейчас будет полевой выход, чтобы вы живьём увидели зверьё и в другой раз, оказавшись в «поле», не палили во все стороны сразу и не обгадили штаны. Собирайтесь быстрее, нас уже ждёт «Самсон».
Они быстро добежали до вертолётной площадки, где их ждала винтокрылая машина. Управляла ею худощавая молодая женщина в бандане и с сигаретой во рту, благо герметичная кабина вертолёта позволяла обходиться без маски. Бортовой стрелок, крупный бородач жестом поприветствовал солдат и кивком подал сигнал к посадке.
Уже находясь в воздухе, капрал раскрыл суть мероприятия: высадка на лесной поляне, дальше их отряд скрытно выдвигается к берегу реки и заходит с подветренной стороны к стаду штурмбистов, который в данный момент направляются на водопой. Посмотреть с близкого расстояния. Для укрепления нервной системы, так сказать. Какая от этого практическая польза, капрал не знал и только чертыхался, но приказ есть приказ. Все новобранцы должны были пройти такое испытание.
Пока они летели, Ханс, не отрываясь, смотрел вниз, чувствуя, как тугой ветер треплет его волосы. Там внизу проплывало безбрежное зелёное море, а над водопадами, спадавшими с гор, стояли облака брызг. Солнце играло в них, переливаясь радугой. Зрелище было неимоверно, просто фантастически красивое. В наушниках послышался голос лётчицы:
- Филипп, на два часа три баньши. Идут выше нас встречным курсом, будь начеку.
Вертолёт накренился, чуть забирая влево.
- Чёрт! Они заходят на нас!
Стрелок замер, сжимая гашётки «Гидры» и глядя вперёд и вверх.
- Я вижу их!
Гадякин тоже встрепенулся:
- К бою! Оружие наизготовку! Ганс, Зельцер – к левому борту! Как только что появится, бейте в него! Патроны не жалеть! Возняк, ты со мною здесь.
Защёлкали затворы. Вестмар, держа автомат и будучи готовым изрешетить всё, что появится в проёме выхода, напряжённо всматривался в голубизну неба. Рядом тихо матерился Зельцер. Вдруг что-то большое мелькнуло сверху, стремительно пролетело и камнем ушло вниз. Тут же загремела «Гидра» и затрещали автоматы Возняка и Гадякина. На металлический пол со звоном посыпались гильзы. Вертолёт резко лёг на правый борт, совершая манёвр, потом выровнялся.
- Они уходят… Наверное, эти тупые твари приняли нас за соперника, забравшегося на их территорию, - раздался в наушниках голос вертолётчицы.
- Эй, Кшиштоф, попал? – обернувшись, бросил Зельцер поляку.
- Да, чёрт его разберёт, - злобно пробасил тот, - Хрен его знает, мелькнуло что-то. Попал - не попал… Не знаю.
- Всё нормально, парни, они свалили, а это главное, – капрал невозмутимо менял магазин в «Соларисе».
Через пять минут снова подала голос лётчица:
- Филипп, на пять часов - «индейцы». Идут выше нас,
- Принято, - хмуро ответил тот.
Вестмару стало интересно, и он, высунувшись, поглядел в указанном направлении. И точно, чуть выше их, распластав крылья в парящем полёте, в небе висели четыре зверя, напоминающие то ли больших птиц, то ли птеродактилей. На каждом из них восседала фигура, крепко сжимая руками то ли усы, то ли рога диковинного летуна. Такого Ханс ещё живьём не видел. Он провожал их взглядом до тех пор, пока те не превратились в чёрные точки на фоне неба.
- Уходят…
- Ну, и слава Богу, - пробормотал стрелок, ослабляя хватку на гашётках.
Ещё пролетев приличное расстояние, они пошли на снижение. Машина зависла над небольшой полянкой, трава внизу волновалась под напором нисходящих потоков воздуха от винтов. Ниже, ещё ниже… Машина плавно коснулась поверхности, вздрогнула и замерла.
- К машине!
Первый выпрыгнул капрал и огляделся, поправляя амуницию. Затем из машины повыскакивали и остальные.
- «Москиты» проверьте, чтоб у каждого включён был. Не отставать, оружие с предохранителя снять. Готовы?
Гадякин придирчиво оглядел каждого.
- А теперь – за мной!
Он повернулся и плавно зашагал в самую гущу. Шёл Гадякин немного не так, как ходят обычные люди. Он словно перетекал. В его движениях отсутствовала угловатость. Он плавно ставил одну ногу, тут же шло движение второй ногой. Позже Вестмар понял, чем вызвана такая походка. Капрал смотрел себе под ноги и одновременно обозревал окружающее пространство, и такой шаг позволял в случае опасности резко изменить направление или же затаиться.
Они гуськом друг за другом углубились в чащу. Здесь не было репульсоров поблизости. Поэтому лес был наполнен жизнью. Отовсюду раздавались всевозможные звуки, издаваемые невидимым зверями. Шуршало по кронам деревьев, какие-то мелкие зверюшки огромными прыжками разбегались в разные стороны, едва заслышав хруст веток под ноками солдат. В этом мягком лесном сумраке царило такое умиротворение, такая вселенская гармония, что Вестмар совершенно размяк и расслабился. Ему вдруг мучительно захотелось вернуться в детство. Растянуться на этой мягкой траве, ловить солнечные зайчики ладонями, полной грудью вдыхать ароматы разнотравья и хвойной подстилки. Автомат, гранаты, боевой жилет, всё это показалось ему таким лишним в этом месте. А внутри рос, расширялся десткий восторг, хотелось улыбаться, и он улыбался...
- Кхм... Это... Мне надо в кусты минут на десять, - Гадякин застопорился, озабоченно оглядываясь, - Да, ещё одно «правило Пандоры» - если вы в лесу, и вам приспичило посрать, делать это надо вдвоём. Не в смысле синхронно срать, а чтобы второй человек вам спину прикрывал в этот пикантный момент. Возняк, за мной.
Поляк кивнул, перехватил поудобнее автомат и направился вслед за капралом в заросли лопухов. Зельцер и Вестмар остались вдвоём. Ханс всё ещё находился в состоянии эйфории, он совершенно расслабился и и не хотел больше оглядываться по сторонам, постоянно смотреть на экранчик «Москита», он прислонился спиной к огромному, уходящему ввысь стволу дерева и блаженно запрокинул голову, стараясь вычислить хотя бы примерную его высоту. Бывший спецназовец сделал пару шагов и повернулся спиной к Вестмару. Потом он заговорил. Голос его звучал глухо. Может быть, из-за маски, может быть, по какой-то другой причине:
- Да-а-а-а, гиблые тут места... Похоже на земные тропики, только ещё круче. Помню, однажды в Амазонской сельве мне пришлось «поработать». Так там трупы уже через дня три невозможно было опознать. А через пару недель они и вовсе растворялись. Был человек, и нет человека... А здесь, наверное, если человека в полдень завалить, то к вечеру уже никто и не узнает, кто это был? А, как ты думаешь, Вестмар, или как там тебя?
Он развернулся, и Ханс увидел, глаза Хаима, горящие жуткой ненавистью. Немец не успел толком ничего сообразить, как Зельцер в долю секунды молниеносно выхватил нож и метнул его в Ханса. Раздался глухой удар. Вестмар стоял ни жив, ни мёртв, обливаясь холодным потом и силясь что-то сказать, но страх настолько сильно сковал его глотку, что наружу вырывались только бессвязные хрипы. Нож глубоко вонзился в дерево, Ханс, скосив глаза направо, увидал торчащую сантиметрах в тридцати от его шеи рифлёную рукоятку. Лезвие ножа пригвоздило переднюю часть какого-то зловещего вида существа, напоминавшего смесь сороконожки и скорпиона. И даже сейчас, издыхая, эта тварь, длинной в локоть пыталась дотянуться своим хвостом до головы немца, а её коленчатые лапы продолжали скрести кору. Вся радость и весь восторг моментально схлынули в никуда. Ханс схватился дрожащими холодными руками за голову и, покачиваясь, отошёл от дерева. Минутная слабость могла обойтись ему очень дорого, это не Земля... И осознание этого непреложного факта накатило на него ледяной волной.
Хаим молча подошёл к стволу, взялся за рукоять ножа и с усилием выдернул его. Затем брезгливо вытер лезвие о листья и убрал в ножны:
- Чо-то ты поплыл, Литва, так нельзя здесь. Следи за своей спиной, приятель (“Watch your back, buddy”).
- Слушай, Хаим, чёрт... Ты же мне жизнь спас! Боже мой... Как? – Вестмара колотило.
- Оставь, обычное дело, - Зельцер был хмур и серьёзен, он отворачивался, избегая смотреть на Ханса.
- Но... Спасибо тебе, как мне тебя отблагодарить?
- Не парься, приятель. Сочтёмся как-нибудь. Вон, гляди, капрал с поляком возвращаются.
Из зарослей лопухов появился капрал, поправляя на ходу штаны, поляк двигался вслед за ним. Через минуту их маленький отряд продолжил своё движение.
Прошло ещё полчаса, наверное, когда они вышли из леса и оказались перед не очень широкой речкой. Их берег шёл ровно, а потом обрывом спускался прямо к воде. Гадякин сверился с картой, зачем-то посмотрел на небо. Потом кивнул:
- Сейчас мы спускаемся с обрыва, выдвигаемся во-о-он к той круче и занимаем позицию там. Вопросы есть? Вопросов нет. Приступать!
Они поочерёдно съехали по светлому песку и пошли вдоль воды. Вестмар видел неясные тени, снующие в глубине, но теперь после того происшествия в лесу, ему совершенно не хотелось знать, кто там плавает, а тем более самому лезть в эту такую дружелюбную и спокойную с виду воду. Через метров сто они достигли своей цели и удобно расположились с подветренной стороны так, что нависшая над ними кромка берега скрывала их и делала незаметными для шестиногих зверей, как раз подходящих к реке в том месте, где берег плавно спускался до уровня воды. До рогатых гигантом было не более ста метров, и солдаты могли рассмотреть их до мельчайших подробностей.
- Это штурмбисты. Можно сказать, что они аналогичны нашим бизонам. Ну, тем, что когда-то, говорят, были в большом количестве. Дикие коровы, в общем. Живут стадом. Являются объектом охоты для «синьки». Тоже покрыты хитиновым панцирем. Наши пукалки против него бесполезны.
- А как же их «синька» валит? – задал естественный вопрос поляк.
- Бьют из луков в дыхательные отверстия на груди.
- И, значит, мы тоже можем?
- В общем, да. Но, во-первых, попробуй попади, во-вторых, зачем нам это? Жрать их мы не можем. В-третьих, «синька» очень болезненно реагирует на наше присутствие, а, если мы ещё будем валить зверьё направо и налево, это им не понравится совсем. Вам это нужно? Мне – нет. Мы сейчас сюда спокойно вышли, а, если бы война была, там в лесу бы и остались. И никто бы нас не нашёл.
Ханс сосредоточенно глядел на гигантов, а перед мысленным взором видел вражеские танки. Первый раз, когда они столкнулись с Т-34. Снаряды 37-мм противотанковых пушек рикошетили от его брони, а он полз и полз вперёд, поливая его бойцов свинцом... Ему вдруг в голову пришла одна интересная мысль. Воплотить её он решил сегодняшним же вечером. Нет, лучше пораньше, как только они вернутся, в свободное от занятий время.
Животные подходили к воде один за одним, жадно пили. Напившись, поднимали рогатые головы, осматривая округу. Их было много. Среди больших туш мелькали тушки поменьше, «телята», как догадался Ханс. Раздавался многоголосый рёв, фыркание, некоторые быки заходили в воду так, что стояли в ней по брюхо, а затем шумно с брызгами выбегали на берег. Солдаты глядели на всё это действо не отрываясь.
В небе промелькнула тень. Зельцер первым заметил её и схватился за оружие. Над стадом на небольшой высоте описывал круги всадник на птеродактиле. Он то забирался ввысь, то планировал оттуда, плавно снижаясь. Рогатые звери почувствовали его присутствие. Они задирали морды квурху и испусукали громкие, протяжные ревущие звуки. Стадо заволновалось. Всадник, судя по тому, как он резко изменил курс, заметил землян. Он снова набрал высоту, развернулся и вошёл в плавное пике. Снова лихорадочно защёлкали затворы. Новобранцы взяли автоматы наизготовку.
- Спокойно! Спокойно, я сказал! – рычал капрал, - Опустить стволы!! Это разведчик!
Синий всадник вышел из пике прямо над ними. Мелькнула зубастая пасть крылатого зверя. Вестмар успел заметить внимательный и настороженный взгляд жёлттых глаз и успел отметить то, что всадник держал наготове лук со стрелой.
- Это разведчик! Они сейчас погонят стадо. Охота сейчас будет! Хорош, хорош, я сказал! Да опустите стволы, черти!
Капрал негодовал. Напряжение уходило. Вот, поляк опустил автомат и осторожно поставил его на предохранитель, вот Зельцерщелкнул предохранителем, а затем протёр тряпкой стекло маски от налипшего местами влажного песка.
Встревоженное стадо направилось проч, оставляя за собой шлейф пыли. Нави-разведчик, набрав высоту, не отставал, находясь постоянно над рогатыми зверями. Земляне проводили его взглядом. Какое-то время все молчали. Потом капрал подал голос:
- Ну, поглядели? Всё, приказ выполнен, мы возвращаемся.
Обратный путь прошёл без происшествий, но, всё-таки, Ханс испытал облегчение, снова почувствовав под ногами твёрдость асфальта