Фан-сайт фильма Аватар

ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ.

Алекс Солсберри, начальник отдела логистики, утром, как обычно, просматривал информационные и аналитические сводки, представленные филиалами. Колонки цифр, характеризующие динамику роста или спада объёма грузопотоков Корпорации, анализ деятельности конкурентов, прогнозы о развитии ситуации от специалистов Корпорации на ближайшие дни. Сегодня его поджидал приятный сюрприз. Уже как-то само собой повелось, что филиалы Копрорации в различных частях света регулярно посылали в штаб-квартиру маленькие презенты. Как правило, это были экзотические или просто приятные гостинцы. Сегодня это были жареные семечки. Чёрные, пузатые, с лоснящимися бочками и ни с чем ни сравнимым ароматом. Это отличился один из трёх литовских филиалов, расположенный в крупном промышленном центре Великого Княжества Литовского Москве. С Литовской Русью у Корпорации были особые отношения. Государство, упорно не желающее чипировать своих граждан, было очень строптивым субъектом на мировой арене. Попытки мирового сообщества приструнить упрямцев не увенчались успехом. Литва-Русь вышла победителем из нескольких военных конфликтов (Балтийский Инцидент 2073-го года, Брестская Оборона 2091-го года, Волжский Поход 2129-года), существенно раздвинув границы, и на данный момент располагала весьма обширными территориями с плодородными землями, являясь, таким образом, сильным игроком на мировом рынке продовольствия. И поэтому, Корпорация, всегда пребывавшая в стороне от мировых конфликтов, держала в Великом Княжестве Литовском три филиала: в Москве, в Гродно и в столице Смоленске. Но, несмотря на свою непредсказуемость, Литва-Русь в отношениях с Корпорацией соблюдала все правила игры, снабжая RDA ценными биологическими ресурсами и взамен получая так необходимые ей передовые технологии. В планы Корпорации не входила ссора с Литовской Русью, и поэтому сотрудники, работающие на астероидах, на планетах-спутниках Юпитера или Сатурна, в дальнем космосе, могли зачастую наслаждаться натуральной пищей, что служило в свою очередь прекрасным стимулом для тех, кто начинал работать на RDA.
Примерно, около половины двенадцатого, когда мысли Алекса были заняты обедом чуть более, чем наполовину, на столе тихонько тренькнул видеофон. Секретарша. Его верная помощница и лицо, пользующееся абсолютным доверием. Ну, почти абсолютным.
- Шеф, Агентство Национальной Безопасности на линии. Мистер Хартвуд спрашивает вас.
- О! Это Джерри? Давайте его ко мне, - Солсберри оживился.
Джереми Хартвуд, ныне пребывающий в должности одного из заместителей начальника Агентства Национальной Безопасности Атлантического сообщества, был его однокашником. Они вместе учились в школе, вместе заканчивали Бостонский университет. Потом их пути-дорожки разошлись: Хартвуд стал работать на правительство, а Алекс предпочёл делать карьеру в Корпоративных структурах. Они регулярно виделись. Хартвуд стал большим начальником, обзавёлся семьёй, потомством и выглядел очень солидно, в отличие от Солсберри, несмотря на далеко уже немолодой возраст, нещадно эксплуатировавшего имидж ловеласа.
То, что Джерри звонил так рано могло свидетельствовать о том, что у него есть что-то важное.
- Привет, Джей, что так рано сегодня?- кивнул он экрану, после того, как на нём появилось лицо приятеля.
- Здорово, дружище. Работа, понимаешь, весь в работе, вот, поручили мне информировать тебя, - раздалось в ответ.
Солсберри слегка удивился:
- А почему так неофициально?
- Ну, тут такое немного скользкое дело, видишь ли, мы с тобой дружим, поэтому Босс решил, что я могу как бы в частном порядке , по-дружески, слить тебе некоторую информацию, не прибегая к официальным каналам. Пока у нас нет причин поднимать лишний шум, - лицо на экране загадочно улыбнулось.
- Выкладывай, что там у вас.
Видно было, что Джерри поглядел в свои записи, лежащие на столе, потом лицо его стало серьёзным.
- Мы, как ты уже в курсе, ведём неутомимую борьбу с происками вражеских разведок и бла-бла-бла... Ну, ты понел... Короче. В последний год мы отметили существенную активизацию разведывательной деятельности Пан-Азиатской Коалиции на территории Северо-Американских Соединённых Штатов. Именно в последний год увеличилось количество их агентов здесь. Но... Вот тут начинается самое интересное. Сколько мы ни бьёмся, у нас получается, что основная их цель - не федеральные структуры, не военпром и, вообще, не что-либо относящееся к Атлантическому Сообществу.Мы даже не можем предположить, что их здесь интересует. Похоже, что они чего-то ждут.
- А почему же вы их не нейтрализуете? – Алексу было интересно, но семечки так аппетитно пахли...
- Обычная игра разведок – наши шпионы там, их шпионы – здесь... Все обо всём знают, кто-где-чего, но резкие движения предпочитают не совершать. Станет трудно здесь им, это значит, что прижмут наших там. Сам же знаешь, не первый день занимаешься подобным. Так вот, на чём я остановился? А... Так продолжалось долгое время, но буквально несколько часов назад у нас появились сведения, что они забегали, словно тараканы. У вас. В Денвере. Они рыщут по городу, кого-то ищут или что-то ищут. В Денвере нет каких-то объектов федерального значения. Это ваша вотчина, Алекс. Ты понимаешь теперь, да?
- Да... Теперь понимаю.
Ситуация мгновенно стала как бы вязкой, тягучей.
- Кто они? Китай, Корея?
- Хуже... – Джерри скривил рот, - Русские. Восточные русские.
- О, чёрт! – лицо Алекса вытянулось.
- То-то и оно, - Хартвуд понимающе кивнул, - Но, предупреждён – значит, вооружён. Босс на это и рассчитывал. Он мне так и сказал, мол, слей им это, возможно оно заинтересует Корпорацию.
Следующий час Солсберри занимался тем, что по закрытому каналу общался со своими подчинёнными в грозненском филиале. Единственное представительство Корпорации в этой части Пан-Азиатской Коалиции располагалось в столице Восточной России. Ни о каком обеде Алекс уже не помышлял. От услышанной новости аппетит мигом улетучился. Стараясь не выдавать своё волнение, начальник отдела логистики очень подробно расспросил главу филиала о текущей обстановке в столице Восточной России, о том, кто является начальником их внешней разведки на данный момент. Попутно он выяснил, что, если хорошо постараться, не скупиться, быть радушным и щедрым партнёром в личных делах некоторых важных персон, то можно найти подход ко многим закрытым темам и областям. Про деятельность против RDA главе филиала не было известно ровным счётом ничего. Тогда Солсберри приказал, соблюдая все возможные меры предосторожности и не скупясь на подарки (во всех смыслах), осторожно разузнать по доступным каналам в правительстве Восточной России, с чем связана активность их агентов именно в Денвере. Он так же приказал сообщать всё, что удастся выяснить, в любое время, поскольку сведения эти имеют огромное значение.
Потом он связался с секретаршей и попросил её представить криминальную сводку за истекшие сутки. Через пять минут данные поступили на экран. Он пробежался по строчкам. Ничего необычного. Стандартная обстановка мегаполиса. Что же тогда им здесь нужно? Он разгрыз очередную семечку и некоторое время наслаждался её тёплым пряным вкусом.

Сознание медленно возвращалось. Чувствительность тоже. Чьи-то руки шарят по его телу, бесцеремонно выворачивают карманы, залезают за пазуху... Ему удалось слегка открыть глаза. Всё плыло перед взором. Фонари, тускло горевшие наверху представлялись ему какими-то световыми размытыми кляксами, наподобие медуз на чёрном фоне неба. Очень болел затылок, в носоглотке стоял характерный металлический привкус крови. Такой же, как тогда, когда его здорово оглушило близким разрывом 152-мм гаубичного снаряда. Он тогда тоже како-то время сидел на дне воронки на мёрзлой земле и мотал головой, пытаясь заставить чувства снова работать. Он попытался пошевелить руками. Бесполезно, ибо запястья стянуты чем-то узким, довольно болезненно впивающимся в кожу. Всё-таки, ему удалось сфокусировать зрение. Он различил над собой две фигуры. Чуть приглядевшись, он узнал того барыгу. А рядом стоял здоровенный чернокожий громила. На чёрном лице в свете фонаря только видны были белки глаз. Барыга быстро общупывал пояс, который они уже вытянули из штанов своей жертвы.
- Туточки всё, - послышался его гнусавый голос, - Мы богаты, слышь?
- Он очнулся, Арчи, - пробасил чернокожий, пиная лежащего Петера носком грязного ботинка.
- Извини, Литва. Ничего личного, только бизнес, ыгы! – глумливая ухмылка появилась на крысином лице.
Аферист слегка наклонился над Ханке, потом взглянул на подельника:
- Ты его обшарил? Больше ничего?
- Ничего. В котомке только хлам один, больше нету ничего ценного, - тон негра был угрюм.
- Тогда, гаси его, а тело сбросим в мусорку. Утром от него уже ничего не останется.
Петер, предчувствуя скверное развитие событий, рванулся, но петля держала руки крепко, а голову тут же пронзила игла боли. Чернокожий бандит заметил движение Ханке, он опустился рядом с ним и одной рукой полез в карман своей куртки, а другой сгрёб волосы на голове Петера, тем самым обездвижив его. Коридор, через который они сюда вошли, виделся отсюда, как светлое пятно на тёмном фоне. Петеру почудилось, что на светлом фоне промелькнули какие-то силуэты. Между тем, у громилы в руках блеснул узкий стилет. Он поднёс лезвие к шее Ханке, но, что-то медлил. «Крысиная морда» занервничал:
- Что ты там копаешься, кончай его!
Чернокожий грабитель сделал решительное движение по направлению к гортани окаменевшего от страха неминуемой смерти Петера. И тут голова убийцы внезапно исчезла в яркой вспышке. В лицо немцу брызнуло мелкой костяной крошкой и какими-то ошмётками. Обезглавленное тело, судорожно подёргиваясь, повалилось на беспомощно лежащего Петера так, что у того перед лицом оказался дымящийся и обугленный со рваными краями срез шеи. Ужас обуял беспомощную жертву.Ханке, пересиливая боль в затылке и во всём теле, лихорадочно пытался вылезти из-под трупа. Из тёмного прохода вышли пять фигур. Лица видно не было. На какое-то время оцепеневший второй грабитель, подняв руки пошёл навстречу неожиданным визитёрам, истерически голося на ходу:
- Я сдаюсь, сдаюсь! Я не оказываю сопротивление, господин офицер! Это всё он, он! Я случайно тут оказ...- на спине его что-то вспыхнуло, оттуда вырвался огненный шарик размером приблизительно с теннисный мяч, стремительно пролетел над Петером и врезался в стену неподалёку, рассыпавшись на множество искр. Очумевшему Петеру даже почудилось, будто в теле бандита образовалась дыра, через которую видно что-то. Но в следующую секунду тот повалился наземь, словно тряпичная кукла.
Фигуры приближались. В руке впереди идущего Петер увидел чудное оружие, по форме напоминающее пистолет с тонким стволом, по которому струились тлеющие разряды. Тёмные силуэты окружили Ханке. Их лица таки оставались затемнёнными, несморя на то, что Петер из всех сил пытался рассмотреть своих спасителей.
- Вы – полиция? – подал он голос.
Ему не ответили. Но труп, из под которого так и не удалось выползти Петеру, отбросили в сторону. Послышалась тихая речь. Говорили между собой непонятно. Потом рядом присел на корточки один из спасителей. Только тут Ханке увидел его лицо. Тёмныее брови, тёмные волосы, тёмные глаза. Петера поразил взгляд этих тёмных глаз. Совершенно холодный, совершенно без эмоций, словно какая-то машина смотрела на него своими объективами. Человек улыбнулся уголком рта и произнёс фразу на языке, услышав который, Петер почувствовал, как волосы шевелятся у него на голове:
- Ну, щито, фащиски свиння? Ми нащли тебя. Долго искали, много искали. Пора домой.
Он поднялся и властно приказал уже по-английски:
- Эту падаль – в мусор. Вы трое, займитесь ими. И шмотки его – туда же. Ему они больше не понадобятся. Нас найдёте в условленном месте. Аслан, пентал ему.
Группа разделилась. Трое занялись трупами, они схватили их за ноги и куда-то поволокли. Туда же несли пояс и котомку Петера. Он узнал в одном из них продавца ювелирного салона. Только теперь его лицо выглядело жёстким и бесстрастным.
Тонкая игла вонзилась Ханке в левое предплечье. Это Аслан, быстро вколол ему маленький шприц-тюбик. По телу тотчас начала разливаться сладостная истома, уходили напряжение, боль и тревога. Он обмяк. Потом он почкувствовал, что его за потянули шиворот и усадили. И, как громадное счастье он воспринял то, что наконец-то они разрезали эту проклятую пластиковую петлю, стягивающую запястья. Петер сидел и улыбался. Ему было очень хорошо, ему было радостно. Он с улыбкой растирал кисти рук, и жизнь играла вокруг него красками, которые он никогда не замечал.
- Встать, - послышалась команда.
Какое-то необьяснимое чувство заставило Ханке с готовностью выполнить приказ. Он быстро поднялся на ноги и устремил взгляд, полный обожания на того, кто командовал. Тот неторопливо обошёл его, поглядел в лицо и удовлетворённо кивнул:
- Хорошо, хорошо, очень хорошо, - затем обернулся к Аслану и приказал, - Давай, ты – слева, я – справа.
Они встали по бокам Петера.
- Вперёд, - приказали ему.
Петер пошёл. Выполнение приказа доставляло ему удовольствие. В этом был весь смысл его жизни. И только где-то в самом дальнем уголке сознания ворочался протест. От этого протеста было неуютно, этот протест не укладывался в радостную картину мира и был, словно заноза. От этого начинало немного стучать в висках.
Они вышли из этого мрачного закоулка, Ханке услышал другую команду:
- Налево!
Он послушно повернул налево, и вся их компания вышла в узкий переулок, достаточно освещённый, с редкими прохожими, идущими навстречу. Со стороныэти трое не вызывалли подозрение. Идут знакомые, идут по своим делам. Ну и что, что тот, который посередине улыбается и пошатывается. Ну, перебрал чуток, со всеми бывает.
- Стой!
Петер остановился. Впереди располагался перекрёсток. Через него медленно проезжала сине-красная машина с надписью “POLICE” на борту. Сидящие в ней оглядывали улицу, посматривали по сторонам.
Сопровождающие подождали, пока патрульная машина скроется за углом и сво скомандовали продолжить движение. Где-то внутри сознания другой Петер надрывался, вопил изо всех сил. Но, так не хотелось слушать его. Но, вскоре внутренняя тревога возросла до такой степени, что нервы неожиданно напряглись, его начало подташнивать. Он запнулся, согнулся. Глотку перехватил спазм. Сопровождающие тревожно переглянулись:
- Аслан, что за... почему так быстро? Ты не рассчитал дозу?
- Я всё рассчитал, если бы я дал больше, это бы убило его!
- Тише! Надо торопиться, поднимай его!
Ханке бережно распрямили, поставили на ноги. Главный в это время посматривал по сторонам, проверяя, не привлекают ли они вннимание окружающих. Петеру снова отдали команду, и они снова двинулись по переулку. Но, сладостный туман уже начал рассеиваться в голове. Вместо него накатывала усталость. Зато сознание всё больше и больше прояснялось. Теперь ему стало понятно, что он из одного дерьма плавно попал в другое. Но, финал, скорее всего, будет один и тот же. Значит, надо бежать. Бежать по-любому. Вот только надо выждать момент. А переулок скоро кончится. В конце он выходил на оживлённый проспект, где, скорее всего, его посадят в машину, и тогда вообще не будет никакой возможности уйти.
Он заметил слева небольшой проход между домами. Как бы немотивированно он отклонился влево и, когда они все проходили мимо, Ханке, собрав в кулак всю волю и решимость, оттолкнул Аслана, шедшего слева, и кинулся в узкий, извилистый промежуток.
- Чёрт!! – это был голос главного, - За ним, быстро, быстро!!
Он бежал, не чуя ног под собою. Мимо мусорных куч, мимо ржавых изгородей, петляя, хватаясь за обшарпанные кирпичные стены, скользя в лужах жидкой грязи. А сзади раздавался топот преследователей. Силы подходили к концу. Они непременно настигнут его, когда он свалится, задыхаясь от переутомления. Неожиданно он выбежал на развилку. Два прохода. Один налево, другой направо. Тяжело дыша и шатаясь, он ринулся в правый. Опять петляния, опять однообразные стены, выбитые, пыльные или заколоченные мёртвые окна. Одиночные фонари. Всё. Сил больше не было. Но, не таков был Ханке, чтобы безропотно отдать себя в руки недругов. Он, прислонился к стене, хватая ртом воздух, олгядываясь в полумраке в поисках чего-нибудь, что могло послужить оружием, кажется, он видит обрезок трубы. Грязный, ржавый, но, какая ему разница? Теперь надо перехитрить этих опытных, профессионалов-волков. Он, всё ещё переводя дыхание, отступил в темноту и превратился в слух.
Аслан и главный, очутившись перед развилкой, остановились.
- Давай, ты направо, найдёшь его – быстро мне звони, понял? – командир группы тоже тяжело дышал, вытащив коммуникатор, он быстро набрал нужный номер, - Иса, давайте быстро на улицу... Глядите в оба, мы его упустили, он должен выйти туда, больше некуда ему идти.
Аслан достал оружие, тут же замерцавшее в его руке.
- Ты, что!? Он живой нужен! Поставь на минимум.
- Да, брат. Я его оглушу, если что.
Они разошлись.
От напряжения сознание снова начало мутиться. Труба вываливалась из рук, всё начинало плыть перед глазами. Его охватила ярость и злоба на своё немощное тело. Он отвернулся к стене и принялся с остервенением биться лбом о кирпичи. Тут же дал знать о себе ушибленный затылок. Он разбил себе лоб до крови, он почувствовал, как она тоненькими стркуйками стекает по переносице. Но чувство боли освежило разум, мобилизовало его, прояснило затуманенное от проклятой химии сознание. Его ухо уловило какое-то шуршание. Да, определённо кто-то осторожно шёл по направлению к нему. Тихий звук шагов становился всё ближе и ближе. Ханке бесшумно занёс своё оружие и приготовился. На лбу выступили капли пота и, попав в рану, сильно защипали. Петер старался не дышать... Вот из темноты возникла рука, держащая то самое мерцающее оружие. Потом появился и сам преследователь. Он не видел немца, скрывавшегося в тени, но почувствовал какое-то движение воздуха. Однако, было уже поздно. Ржавая водопроводная труба обрушилась прямо на руку с оружием. Аслан вскрикнул, схватился за руку, непроизвольно согнувшись. Второй удар трубы пришёлся ему на затылок, и он ткнулся лицом в асфальт. Ханке мигом подскочил и подобрал выпавший пистолет. Но тот был мёртв, разряды не бегали по тонкому стволу. Теперь это был холодный и абсолютно бесполезный кусок лёгкого металла и пластика. Напрасно Ханке судорожно нажимал на кнопки, ничто не могло оживить это странное оружие. Тогда он отбросил его подальше и обратил своё внимание на оглушенного Аслана. Первым делом он обшарил его карманы. Нашёл какие-то карточки из пластика, какую-то дребедень неясного назначения, ручку. Потом рука его наткнулась на небольшой кусок гибкого пластика. Он повертел его в руках, и тот внезампно ожил, на нём возникли световые линии, которые слились в очень чёткое изображение . С карточки на него смотрел он сам, Петер Ханке. Это была копия фотографии, которую когда-то делал отец себе на память летом 1944-го года.Они искали его. Надо было что-то делать. Он поднялся, бросил последний взгляд на противника, уже начавшего постанывать и бессвязно бормотать. Потом повернулся и побрёл в сторону ярко освещённой улицы, откуда доносился ровный гул множества шагов и едущих машин.

В это позднее время на вербовочном пункте Корпорации уже было тихо. Не пищали видеофоны, не щёлкали, открываясь и закрываясь, автоматические двери. Слышалось только шуршание кондиционера, усремлявшего потоки прохладного воздуха на середину небольшого помещения, где в это время находились двое дежурных. Обычная ночная смена. Перед сидящими военнослужащими корпоративных войск дымились кружки из термоизоляционного пластика, распространяя запах эрзац-кофе. Один из дежурных посапывал, свесив голову на грудь, а другой хмуро наблюдал за небольшим стереоскопическим экраном, на котором лениво разворачивался бейсбольный матч. По полю, покрытому неестественно зелёной искуственной травой время от времени носились игроки. И, хотя в этот вечер транслировался матч с участием его любимой команды «Денверские Свиньи», и его любимая команда уверенно выигрывала, уоррент-офицер Ковальски наблюдал за матчем одним глазом. Его обуревала досада, ибо они не смогли обеспечить в этом месяце достаточное количество добровольцев. Как ни старались, как ни развешивали красочные плакаты снаружи, как ни зазывали громкой музыкой и голосовыми объявлениями, особо никто не торопился пытать счастье в войсках Корпорации. А это грозило невыплатой солидного бонуса за этот месяц. А Ковальски очень рассчитывал на финансовое вспоможение. Остальной персонал уже смирился с этим печальным фактом, но неугомонный и темпераментный уоррент-офицер никак не желал расставаться с уплывавшими из его рук медленно, но неизбежно, деньгами.До конца отчётного периода ещё оставалось несколько дней, а поэтому мозг уоррент-офицера работал, лихорадочно перебирая варианты, какими такими коврижками можно привлечь добровольцев.
И так бы эта ночная смена и осталась бы совершенно рядовой сменой в бесконечной череде будней, если бы не телефонный звонок, раздавшийся где-то после полуночи. Коллега Ковальски и напарник по смене, уже изрядно немолодой сержант Николас Слейтер, которому более молодые сотрудники дали ласковую и уважительную кличку «Пердун» за его преклонный возраст, всхрапнул, встрепенулся, нажал кнопку приёма вызова и пробубнил в трубку стандартную фразу:
- Вербовочный пункт Корпорации номер 17, дежурный сержант Слейтер у телефона, слушаю вас.
Звонил его зять. Он работал в полиции Денвера и занимал престижный пост начальника участка в одном из благополучных кварталов. «Пердун» внимательно выслушал росдственника, потом, не давая отбой, повернулся к Ковальски:
- Збигнев, тут зять говорит, они взяли какого-то хмыря, тот пытался грабануть супермаркет. Хмырь не наш, литовский. Говорит, что его избили и ограбили, частично потерял память, но горит желанием лететь на Пандору. Зять спрашивает, нас такой контингент интересует, или можно его дальше по этапу закрывать?
- О! Давай, давай его сюда! Я могу съездить за ним! – Ковальски спешно поднялся со стула и забегал.
Удача! Доброволец! Останется ещё двое, и премия-бонус обеспечена.
- Ща... – сержант снова обратился к трубке, - Берём. Он сам-то как, адекватный? А... А... Ага... Ну, ладно, давай, ждём.
Потом повернулся к взбодрившемуся уоррент-офицеру:
- Не суетись, он едет домой и завезёт его к нам сам, - прокашлявшись, сержант закончил, - Будет минут через 15 – 20. Готовь-ка лучше оборудование.
Через четверть часа в помещении пункта громко пропищал зуммер. Ковальски отключил сигнализацию и снял блокировку с входных дверей. Появился статный полицейский офицер в тёмно-синем мундире с серебряными галунами. Он вёл под локоток измождённого оборванного человека, одетого в довольно странный наряд. Точнее, немного старомодный, как показалось присутствующим. Светловолосый, пропорционально сложенный, с большой ссадиной на лбу, чуть прихрамывает.
- Вот он, ваш герой, - начальник участка кивком поприветствовал Ковальски и родственника, - Пытался стянуть сигареты и ещё какую-то мелочь. При аресте сопротивление не оказывал, даже, говорят, был очень рад, когда его арестовали. Я поговорил с ним, вроде нормальный, правда, странный какой-то. Но, говорит, его по голове били. Документы все украли. А нечего было шляться в тех трущобах. Мы ему разрешили помыться в душе. Я как-то к нему проникся, не похож он на преступника. Я их чую. Забирайте, в общем, а я поехал. Ник, вы нас на выходных навестите?
Пожилой сержант и полицмейстер принялись обсуждать какие-то родственные дела, а Ковальски ретиво ухватился за кандидата на Пандору:
- Ну, рад приветствовать вас на вербовочном пункте Корпоративных войск! – бодро гаркнул он и улыбнулся фальшивой улыбкой.
Человек в старомодном костюме ответил взглядом и беспомощно улыбнулся.
- Олично! – продолжал административно радоваться уоррент-офицер, - Пройдёмте. Надо заполнить анкету.
Они прошли в небольшой кабинетик, кде стоял стол с компьютером, и несколько лёгких стульев. Ковальски предложил один стул гостю, а сам уселся за компьютер, экран которого тут же ожил и вспыхнул светло-голубыми линиями.
- Итак, э-э-э... Начнём. Ваше имя?
- Ханс Вестмар, - Петер назвал первое пришедшее ему на ум имя.
- Год рождения?
- Тыся... Ой... не помню.
Ковальски замер. Да, крепко, видать, его по голове били...
- Ну, хорошо, а сколько вам лет? Помните?
- Тридцать два? Нет, тридцать.
- Понятно, уже лучше, значит, пишем, год рождения 2119, - Ковальски бодро застучал по клавиатуре, - Место рождения?
- Кёнигсберг, Германия.
- Кёнигс... Подождите, какая Германия?
Между тем, в кабинетик вплыл сержант. Он подошёл к Ковальски, со скрипом подвинул стул и сел рядом.
- Слушай, Ник. Похоже, он – того... Ну, смотри. Говорит, что родился в Кёнигсберге, и называет страну Германию. Вот, читаю: Кёнигсберг, бывший Калининград, основан в ...Так, это фигня, дальше, а, вот, в 2073 году самостоятельно вышел из состава Восточной России и присоединился к Великому Княжеству Литовскому, что послужило началом военного конфликта между этими двумя государствами, позже названному «Балтийским Инцидентом». Какая, к свиньям, Германия?
- Подожди, не горячись, - сержант покряхтел, удобнее устраиваясь на жёстком стуле, - Я в бытность свою служил с одним парнем, немцем. Он тоже был из Кёнигсберга. Там живёт немецкая община, довольно многочисленная. Так вот, они промеж себя называют Кёнигсберг «маленькой Германией». Так что, не обвиняй парня, вон, погляди, какие у него глаза честные, правда, уставшие.
- Убедил... Продолжим. Род войск?
- Инфантерия.
- Звание?
- Обершту... Не помню, извините. Старший лейтенант, по-моему.
- Так, старший лейтенант... В каких конфликтах принимали участие? На каких фронтах воевали?
- На Вост... Извините, мысли путаются, извините, не могу вспомнить.
- Хм... Ну, во время «Волжского Похода» ему было десять лет. Значит, в крупных войнах он не участвовал. Пишем: «локальные кофликты».
Последовали ещё вопросы. Петера клонило ко сну, он с трудом удерживал себя, чтобы не заснуть прямо тут на стуле. Наконец, все пункты анкеты были заполнены. Ковальски встал:
- Теперь, старший лейтенант Вестмар, вы пройдёте медобследование. Прошу вас в лабораторию.
Петер поднялся со стула и проследовал за Ковальски в ещё одну боковую комнатушку, сплош набитую сверкающими разноцветными огнями аппаратами. Здесь же стоял лежак, покрытый мягким гелевым покровом.
Петеру предложили полностью раздеться и лечь на лежак. Ковальски немного повозился, закрепляя датчики на теле и голове Петера и настраивая аппаратуру. Петер же следил глазами за всеми его манипуляциями. Очень хотелось спросить про назначение каждого прибора, но он сдерживал своё любопытство. Глядя на мигающие огоньки, на экраны, по которым бежали ломаные линии, он поражался, насколько в техническом плане человечество шагнуло вперёд.
- Ну, вот, теперь полежите какое-то время, а наша «Лиза» осмотрит вас и несложные травмы подлечит. «Лиза» - это наш медробот. Мы так его называем.
С этими словами Ковальски что-то включил и вышел, оставив Петера наслаждаться мягким голубоватым светом и тёплым лежаком, приятно обволакивающим его тело. Что-то периодически жужжало и щёлкало. Над ним появилась небольшая штанга с элетронным глазом. Этот глаз вращался и внимательно осматривал Петера. Ему вдруг стало смешно, и он улыбнулся. Глаз тут же подъёхал к его лицу и дотошно изучил каждую чёрточку. Потом Петер почувствовал, как его многострадальный затылок что-то очень бережно ощупывает. Так бережно, что он, чувствовавший боль от самого слабого прикосновения к этому месту, сейчас вообще ничего не чувствовал. Что-то едва ощутимо укололо его пониже затылка. Петер почувствовал, что туда начало вливаться что-то, похожее на вязкую прохладу. Это «что-то» приносило огромное облегчение. Потом он почувствовал лёгкие уколы в обеих ногах. И там тоже робот что-то впрыснул, от чего ноги стали лёгкими и гудящими.
Пока Петер наслаждался медицинскими процедурами, Ковальски и сержант вполголоса обсуждали кандидатуру новичка:
- Парень он нормальный, но, какой-то странный, - сомневался пожилой сержант, - Даже не знаю, что меня в нём так настораживает? Чудной какой-то, как будто не от мира сего. Потеря памяти? Но, я чувствую, что не всю память он потерял... Да и стоило ли ехать сюда из Литвы, чтобы записаться на Пандору? Там есть вербовочные пункты.
- Мне тоже многое непонятно, - соглашался Ковальски, - Знаешь, у него на подмыщке татуировка с группой крови. Я не знал, что в Литве пользуются такими варварскими методами. Но, Ник... Это наш шанс получить бонус. Хрен с его памятью, нам-то что? Зачем ему память там, на Пандоре?
- Ну, да, в общем-то, бонус не помешает, - всё ещё сомневался «Пердун».
- Ну, и всё, сейчас мы ему напишем сопроводилово нормальное, и улетит наш парниша к чорту на куличики, а у нас в кармане будет солидный куш, - потирал руки от нетерпения уоррент-офицер.
- Ну... – видно было, что Слейтер ещё сомневатеся, но уже больше по долгу службы
- Не дрейфь ты. Всё будет нормуль.
Компьютер на столе пискнул, по экрану поползли строчки. РДАшники подошли к столу и уставились на экран.
- О, чо-о-о-орт... – первым протянул Ковальский, у него отвисла челюсть.
- Пентал в крови... Слушай, Збиг, с этим парнем что-то явно нечисто. Я не хочу влезать в дерьмо! – запротестовал «Пердун».
- Тише ты! – Ковальски оглянулся с опаской, - Тише, говорю тебе.
Он быстро застучал по клавишам.
- Этот тип через два дня улетит на Плутон, и всё. А с Пандоры он может и не вернуться, не паникуй, слышь!
- Это же пентал!!
- Да и хрен с ним!! – Ковальски яростно стучал по клавишам, - Был пентал, и нет пентала! Всё, так лучше?
- Вот... Связался я с тобой...
- Всё, закрыли тему! Пойдём, он уже скоро закончит.

Электронный глаз на штанге ещё раз внимательно обследовал тело пациента. Явно неспеша, он переместился от головы до кончиков пальцев на ногах а затем, щёлкнув, убрался куда-то в нутро таинственного агрегата, ласково названного «Лизой». В комнатушку тут же вошёл Ковальски. Он постепенно освободил петера от датчиков. А тому так не хотелось вставать с этого медицинского ложа. Физиологический гель обволакивал тело, создавая прятное чувство невесомомости. Ковальски, заметив, что кандидату просто никак не хочется вставать, на какое-то время сбросил казённую маску, и, улыбнувшись, пробасил:
- Вставай, приятель, а то, если будешь долго лежать, расслабишься так, что вывихнешь себе что-нибудь, когда захочешь резко встать или перевернуться. Я, скажу честно, тоже люблю иногда тут полежать, только этому «Пердуну» не говори, ладно?
Ковальски заговорщицки подмигнул. Он отключил аппаратуру и удалился. Ханке сел на лежаке, потом спустил ноги на тёплый пол и начал одеваться. Одевшись, он вышел из медицинского кабинета. Снаружи его уже поджидали Ковальски и Слейтер. Ковальски держал в руках прозрачный экранчик со светящися на нём текстом и цветными диаграммами. Оба выглядели удивлёнными.
- Поздравляю, молодой человек, - Слейтер одобрительно закивал, - В наше время нечасто встретишь такое. Общий анализ показывает, что у вас внутренние органы в порядке, мышечный тонус – в норме, активность головного мозга – просто супер, вы, часом, не гений?
Оба рассмеялись.
- Кровь хорошая, - Слейтер слегка запнулся, но Петер не обратил на это внимание, - «Лиза» нашла лёгкую травму у основания черепа и давнишнее повреждения голеностопного сустава и сухожилий, предположительно от воздействия холода. Суровые морозы в Литве, да? Не то, что у нас?
Он хохотнул.
- Но, я, признаюсь, давненько не встречал такого крепкого кандидата. Вот, что значит натуральное питание, Збиг, – он пустил шутку уоррент-офицеру, - Может, нам тоже податься в их края? Короче, старший лейтенант Вестмар, мы поздравляем вас с вступлением в стальные ряды войск Корпорации. Самая сильная армия мира, вооружённая по последнему слову техники, принимает вас. Не обманите её доверие!
Они по очереди пожали руку новобранцу.
- Утром вас отвезут в лагерь. Там пройдёте подготовительный курс и через сутки уже убудете на орбиту Плутона для посадки в транспорт. Вам есть где остановиться? Ой, - спохватился Ковальски, - Вас же ограбили... Знаете, что? Располагайтесь в нашей комнате отдыха. У нас есть всё необходимое. Не возражаете? Отлично, сержант, покажите господину Вестмару место в к комнате отдыха..
Сержант сделал приглашающий жест. Внезапно на стерескопическом экране появилось взволнованное лицо дикторши:
- Мы прерываем нашу программу, чтобы передать экстренные новости. Как сообщили нашему корреспонденту в главном управлении полиции Денвера, буквально около часа назад было совершено нападение на полицейский участок, пасположенный в ... Мы располагаем видео, снятым прибывшими на место происшествия силами полиции.
На экране возникло дрожащее изображение разгромленного помещения: опрокинутые стулья, разбросанные на полу бумаги, чьи-то ноги, торчащие из-под стола. Ковальски с сержантом оцепенели и застыли на месте, а Петер с нарастающим страхом узнавал внутренности того самого полицейского участка, откуда его привезли сюда. Камера тем временем скользила по стенам, на мгновение мелькнул чёрный обожжённый участок одной из стен. РДАшники словно очнулись и заговорили наперебой:
- Ох, это же участок зятя! Боже мой, там убитые!- сержант опрометью кинулся к видеофону.
- Ты видал, ты видал?? Там стреляли из скорчера!
А дикторша продолжала:
- Как нам сообщают, полиция придерживается версии, что это нападение – месть нелегальных торговцев спорамином. Месть за то, что сотрудники именно этого участка в прошлом месяце провели несколько успешных операций и практически полностью уничтожили сеть подпольной торговли этим препаратом. О дикой ярости преступников свидетельствует то, что на телах погибших дежурных найдены следы издевательств и пыток. Дело о нападении взято под личный контроль шерифа. Мы продолжим информировать вас по мере поступления новой информации, оставайтесь с нами.
- Что!? – заревел Ковальски, - Что за ересь!? Смагглеры никогда не пользуются скорчерами, они что, нас за дураков держат?
У Петера ладони мгновенно стали холодными и влажными. Он, не говоря ни слова, повернулся и побрёл на указанное ему место. Плюхнулся на удобный лежак, слушал, как в соседнем помещении возбуждённо переговариваются Ковальски и Слейтер, обсуждая новость. Ханке попытался уснуть, ибо спать оставалось совсем мало, а грядущий день обещал быть очень насыщенным. Но то, что за ним неотступно идут по следу, он уже понял, и то, что намерения у преследователей были самые серьёзные, тоже было видно. Незаметно для себя он провалился в сон.
Его разбудил резкий пульсирующий звук. Он моментально сел на койке, спросонья не понимая, где находится, и что происходит. Под потолком ярко и неприятно для глаз мигала красная лампа, резкий, прерывистый звук сирены резал слух. Слышалась встревоженная речь Ковальски. Ханке вскочил и выглянул за дверь. Посреди зала стоял всклокоченный уоррент-офицер, держа в руках наготове хищного вида оружие, напоминающее штурмовое ружьё, на котором горели красные и зелёные огоньки. Ковальски озирался по сторонам, окна были закрыты плотными ставнями, Слейтер с руганью возился у пульта. В его руке Петер заметил такое же оружие с мерцающим стволом. Скорчер, как он уже понял.
- Говорил я тебе, что это всё плохо пахнет! Ведь говорил? – истерически вопрошал сержант, управляя камерами внешнего обзора, - Всё из-за тебя! Надо было сразу безопасникам доложить, а ты за деньги готов мать родную продать!
- Не ссы, - сквозь зубы цедил Ковальски, тем не менее, продолжавший озираться и прислушиваться к чему-то.
- Что стряслось? - осторожно задал вопрос Ханке.
Оба служащих синхронно повернули головы в его сторону. Сержант промолчал, а Ковальски прошипел:
- Сработала сигнализация. Кто-то попытался проникнуть внутрь. Никогда такого не было. Ты видишь кого-нибудь?
Это он адресовал Слейтеру.
Тот отрицательно мотнул головой:
- Никого, они ж не дураки. Как сработала система, они и сбегли тут же.
Ханке бросил взгляд на часы. До его убытия в лагерь оставалось полтора часа. «Они» не полезут больше. Правильно, «они» не дураки. Далеко не дураки. Только от этого легче не становилось. Он тихонько прикрыл дверцу, опустился на лежак и задремал.
Утро пришло, вместе с солнечным светом, лившемся в помещения через окна. Пункт начал свою работу. Уже прибыла дневная смена. Приехала небольшая машинка, в которую пригласили Петера. Он подивился мягким и удобным креслам, а когда они поехали, то восторг вызывал мягкий и бесшумный ход. Петер смотрел в окошко на улицы, по которым они ехали, и на котрых уже кипела жизнь во всю. Водитель обещал привезти Петера так, чтобы успеть к завтраку.
- А, если опоздаем, и так покормят, им не жалко, РДА – богатая корпорация, - водитель то и дело отвлекался, пытаясь завязать разговор.
Но, Петер отвечал односложно, не испытывая особого желания поддерживать беседу. Его мысли были заняты таинственными преследователями.
За окном закончились жилые кварталы и потянулись однообразные бетонные или сетчатые заборы, серые коробки цехов и ангаров. Они проезжали промзону. Они направлялись к выезду из Денвера.

Вскоре стены и заборы сменились однообразным полупустынным пейзажем, город остался позади. Машина шла очень мягко, плавно покачиваясь, водитель то разгонялся, то притормаживал на поворотах. Петер обратил внимание, что то и дело на глаза ему попадаются сгоревшие остовы каких-то боевых машин. Скорее всего, танков. У некоторых были сорваны башни, некоторые уже совсем проржавели и были наполовину занесены грунтом.
- Что здесь было? – Ханке тронул водителя за плечо.
- А, чего? – от неожиданности тот сперва не понял вопрос, а потом поглядел туда, куда указывал пассажир, покивал головой, - А, вы про это... Лет пятьдесят назад тут федералы отразили наступление мятежников. Говорят, жаркое дело было.
«А папа надеялся, что здесь потрясения невозможны. Папа, ты слишком хорошо думал о людях, время прошло, а мы всё те же», - горько умехнулся про себя Петер. Надо же, похоже, что стать богатым, как предполагал отец, у него не получится. Доверять кому-либо секрет нахождения лаборатории не представлялось возможным. Он даже представить себе не мог, к какой катастрофе это бы привело.
Через минут тридцать они въезжали на территорию, огороженную невысокими, но глухими стенами. Внутри Ханке увидал одно-двухэтажные строения, напоминающие казарменные корпуса. Собственно говоря, так это и оказалось. Водитель сдал пассажира встретившему их человеку в военной форме, развернул свою машину и, помахав на прощание Петеру, выехал за ворота. Встретивший военный бегло просмотрел бумаги, которые ему вручил новоявленный кандтидат на Пандору и кивнул:
- Что ж, курсант Вестмар, я – уоррент-офицер Густавсон, поздравляю с прибытием в тренировочный лагерь «Преддверие Ада». Здесь вы пройдёте однодневный курс подготовки, и уже завтра отправитесь по месту назначения.
Тут он сделал неопределённый жест, показывая в небо, и присвистнул. Ханке вытянулся по стойке смирно и щёлкнул каблуками. Военный отметил его строевую выправку:
- О, да вы красавчик. Да ладно, расслабьтесь. Здесь пока что не армия. Пойдёмте, я покажу вам временное пристаниеще.
После того, как Петеру показали его койку,на которой ему предстояло провести последнюю ночь на Земле, он в составе взвода таких же курсантов отправился в столовую. Надо сказать, что все эти приключения и потрясения здорово вымотали его и, срочно требовалось что-то положить на зубок, чтобы восполнить силы.Однако трапеза принесла совсем иные чувства и ощущения, чем те, на которые он рассчитывал. В меню входили чай какой-то позрительно пресный и нечто увесистое с названием «буррито». Это самое «буррито» представляло собой завёрнутую в лепёшку из теста светло-бежевую массу довольно безвкусную, но очень сытную. Ханке с кислым видом кусал это кулинарное изделие и жевал, запивая псевдо-чаем, стараясь не поддаваться позывам рвоты. Им овладела горькая тоска по галетам, отправившимся в мусорный бак вместе с золотыми монетами и вещмешком, поскольку те самые сухие и пресные печенюшки по сравнению с этим неаппетитным месивом казались просто шедевром кулинарного искусства.
- Что, братишка? В литовской армии по-другому кормят? – на него, широко улыбаясь, смотрел сидевший напротив него курсант с явно семитскими чертами лица, словно срисованный с карикатур в «Штюрмере». Внутри у Ханке поднялся протест, но он сдержал себя. Сидевшие за этим же столом остальные пятеро курсантов уплетали эту чудовищную еду за милую душу и тихо беседовали между собой.
Семит-курсант подмигнул:
- Придётся привыкать, братишка, там, - он указал на потолок, - Это основная еда. Кстати, я – Зельцер. Рядовой Хаим Зельцер. 13-я бригада спецназа Великого Халифата.
Он протянул руку через стол. Ханке нервно сглотнул. Кусок чёртова «буррито» явно не хотел ползти дальше по пищеводу.
- Старший лейтенант Ханс Вестмар, пехота... Литовская пехота.
Он пожал протянутую руку, внутри всё клокотало.
- А, наслышан я про вашу пехоту. Упорные ребята. Под Брестом славно европейцев разнесли. А чего это у тебя имя какое-то странное. Совсем не литовское?
- Я родом из Кёнигсберга, - пояснил Ханке.
- А-а-а, понял теперь. Слыхал, кстати, прежние звания аннулируются? Мы тут теперь все будем рядовыми, - Зельцер сделал брови домиком, - Как тебе такое?
- Да... Мне как-то всё равно, - Ханке пожал плечами, кусок «буррито» в конце концов камнем провалился в желудок, - Главное, чтоб деньги платили.
- Во! Это точно! – Зельцер снова широко улыбнулся, - Летим же не за званиями, правда? Кто как, а я в эту чёртову даль попёрся исключительно за звонкой монетой.
- А то, - Петер осклабился.
Далее они прослушали несколько лекций. В самой первой слушателей знакомили с целями и задачами Пандорской мисии. Петер понял, что там добывали какой-то дорогущий и очень ценный Минерал, имеющий жизненно важное значение для экономики всей Земли. Далее начались другие лекции. Одна из них была посвящена перелёту и его особенностям. Петер поёжился, представив себя в капсуле, залитой жидким азотом. Почти шесть лет предстояло провести, обратившись в кусок льда. Следующий лектор поведал о Пандоре, о её природе и обитателях. Это Ханке слушал, буквально раскрыв рот. Рассказ сопровождался показом голографических картин. В воздухе над головами курсантов материализовались диковинные растения, огромные деревья с кронами, раскинувшимися на многие сотни метров, жуткие шестиногие зубастые и клыкастые твари. Они скалились, издавали жуткие звуки, прыгали, дрались между собой... Затем из световых линий соткались стройные синекожие фигуры. В движениях их присутсвовала кошачья грация. А тем временем лектор вещал:
- В связи с тем, что сила гравитации на Пандоре ощутимо ниже нашей, эволюция сделала местных жителей высокими. Рост взрослых особей составляет около 10 футов. То есть, вы, господа курсанты, в лучшем случае будете дышать им в пупок. В прямом смысле. Это неолитическое общество с клановыми и родоплеменными традициями. У них отсутсвуют даже зачатки государственности. В общем и целом можно говорить, что эта первая обнаруженная нами гуманоидная раса неагрессивна, однако, поступающие в последнее время время сведения свидетельствуют о возрастающей напряжённости в отношениях местных жителей и наших колонистов. Поэтому, господа курсанты, в вашу задачу входит так же предотвращение возможных конфликтов. Тем более, средства, которыми располагают наши подразделения на Пандоре вполне позволяют противостоять местным угрозам.
- Брешет, - прошептал Петеру на ухо сидящий рядом Зельцер, - Я тут беседовал с одним вернувшимся, он говорит, что местное зверьё пули не берут практически.
- Пули?- Петер воззрился на собеседника, - А как же скорчеры?
- Какие, на хрен, скорчеры? – Зельцер удивлённо вытаращился на немца, - Ты с луны свалился, что ли? Там такие магнитные поля, что электроника глохнет. Скорчеры там просто не работают. И ховеры там не канают. Ты что, не слышал?
От массы полученной информации у бедного Петера вскоре совсем исчезла способность воспринимать то, что ему говорят. Он тупо сидел на лекциях, слушал монотонное бормотанние выступающего, и лишь яркие голограммы изредка привлекали его внимание. Где-то около трёх часов дня после приёма пищи их повели на практические занятия. Они состояли из двух этапов. Первый – нехитрая полоса препятствий, второй – стрельбище. С иервым этапом у Ханке проблем не возникло вообще. Он с лёгкостью преодолевал препятствия, прыгал через ямы с огнём, совершал прыжки с кувырками и карабкался по верёвке на стену. Это для него были семечки. Его результат оказался лучшим среди его взвода.
- А ты ничего так... – вездесущий спецназовец Зельцер смотрел на немца с уважением, - Крепкий, жилистый.
После прохождения полосы в теле ощущалось приятное гудение, руки налились силой. Вспомнилась учебка и их наставник шарфюрер Альтман. Хороший был наставник. Практически отец родной. Курсанты его очень уважали и любили. Он учил прежде всего думать и оценивть обстановку своей головой. Это потом здорово выручало Петера. Говорят, Альтмана отправили на фронт. Начальству не нужны были умные, начальству нужны были верные.
На стрельбище им выдали оружие. Полноватый сержант ввёл их в курс дела. Основным оружием пехотинца Корпорации была штурмовая винтовка «Соларис» калибра 6,5 мм. Петер слушалл сержанта, с интересом рассматривая своё оружие. Удобное, лёгкое, лежит в руках, словно так оно всегда и лежало, отлично центрованное.
- «Соларис» сконструирован по модульной схеме и поэтому легко разбирается и собирается, - надрывался толстый сержант.
Петер отстегнул магазин, затем поставил его на место. Да, это не Маузер Kar 98. Эта машинка поубойнее будет.
Стрельбы. Вот тут Петер просто оторвался. Прицельное приспособление «Солариса» было настолько совершенным по сравнению с тем, к чему он привык, что у него невольно возникла мысль, мол, как из него вообще можно промахнуться? Излишне говорить о том, что его результат снова оказался лучшим во взводе. Он шутя всаживал пулю за пулей в ростовую мишень стоя, лёжа, сидя, после переката, в движении.
- Ни хрена себе, ты монстр, - спецназовец Халифата бубнил рядом, - Ты, вообще, откуда такой? У вас там что, все такие меткие?
Это несказанно развеселило Петера. Особенно то, с каким выражением лица толстяк–сержант рассматривал превращённую в решето мишень Петера.
Вечером, когда прозвучала команда «отбой», он лежал на койке, стараясь суммировать всё то, что узнал за сегодняшний день. Заснуть не получалось. Слишком сильны были впечатления от всего того, что он увидел и узнал. Со второго яруса свесилась уже знакомая голова:
- Слышь, убивец, ты прикинь, это, ведь, наша последняя ночь на Земле! Слышь, Вестмар, последняя. Вдумайся. Вот, чорт! Может статься, что мы всё это, - он обвёл пространство глазами, - Мы всё это больше никогда не увидим. Это же билет в один конец, практически... ох, что я делаю? Моя бедная мамочка это бы не одобрила.
Завтра с утра их ждал шаттл на орбиту.