Фан-сайт фильма Аватар

Пандора, побережье океана, территория племени Сетан, сентябрь 26, 2154, 07:46

  Мендез и его старый приятель вождь клана Сетан стояли на берегу океана, глядя на то, как, вышедшие в океан рыбаки управляются с сетями и прочей снастью. Майор только что закончил рассказывать Россу (такое имя дали вождю для удобства произношения земляне, тот не возражал) о сложившейся ситуации. Старый вождь кипятился:
- Слушай, Кап, это неслыханно! Самозванец идёт против воли Всадника! Где это видано?
- Этот юноша очень одарён и амбициозен. Его беда в том, что маловато жизненного опыта у него. При всём его показном таком хладнокровии, он очень уязвим и раним. Я даже скажу, что ему не чуждо благородство. Горячий, смелый, но малость неумный. Эх, мне бы его в ученики... Мальчишка, честное слово, он запустил такой механизм, привёл в действие такие силы, о которых даже и понятие не имеет, - чилиец с сожалением покачал головой, - А теперь он целиком во власти тех обстоятельств, которые сам и породил. Да... Он мне глубоко симпатичен. Но, это не делает его менее опасным противником. Хорошо, если ему повезёт. Ну, в смысле, в живых останется. В общем-то, я к тебе по этому поводу, Росс, нам нужна твоя помощь...
  Нави кивнул на лежащее неподалёку бревно:
- Пойдём, присядем.
  Они, утопая по щиколотку в прибрежном песке, побрели к бревну. За ними тянулись сплошные следы, постепенно заносимые лёгким океаническим бризом.  
  Сидя на бревне, майор невольно залюбовался видом на океан. В этот утренний час небо почти полностью очистилось от облаков, солнце, поднявшееся невысоко над горизонтом светило мягким светом, а Полифем превратился в полупрозрачную нежно-голубую сферу, раскинувшуюся на добрую треть небосвода. Он любил бывать в этом месте. Сидя на песке он подолгу молча смотрел вдаль. Убывая в своё время на Пандору, он надеялся избавиться от мучительных воспоминаний. А здесь всё напоминало ему его родину: горы, океан, морской песок, шуршание накатывающихся волн. Кажется, что он повернёт голову и увидит, как она, улыбаясь, идёт к нему босиком по кромке пляжа, а волны омывают ей ноги. Он зажмурился, сдерживая накатившие слёзы.
  Привычное наваждение мигом растворилось. Рядом завозился Нави. Вождь вытряхивал из своих сапожек попавший туда песок.  
- Слушай, Кап, короче, я приведу своих воинов. И сам встану во главе их. Мы их уделаем всех только так. Ты только, скажи, куда нам идти, - в голосе Росса звучали азарт и решимость.
«Чудак ты, Росс, это зверьё порвёт твоих молодцов, как тузик грелку», - подумал про себя Мендез. А вслух произнёс мягко:
- Послушай, не стоит тебе вести своё войско, мы справимся.
  Он ещё не договорил, а в глазах вождя появилась жгучая детская обида:
- Ты, что, Паоло, сомневаешься в силе и смелости наших бойцов?? Обижаешь! Да мы... Я сам побеждал в сражениях!
«Это не сражение, это мясорубка, приятель, не лезь в наши разборки».
-Росс, ты меня знаешь столько времени, я тебя знаю столько же... Сколько мы вместе выпили «огненной воды»... Твои бойцы – самые смелые и сильные! Но, мне нужна от вас другая помощь.   
Вождь немного успокоился:
- Да, верно говоришь. Самые смелые и сильные. Никто не смеет сомневаться в этом! Мы давно не пили «огненную воду», кстати...
- Ну, ты же сам просил больше не привозить её, помнишь?
- Да, правда, было такое... – он смущённо вздохнул, - Надо было сделать перерыв. Но, уже можно было бы и возобновить.
- Ну, вот, Росс, такое дело: я тебе говорил, что Оматикайя пришли к базе...
- Да, не повезло Ткачам.
- Очень не повезло. Росс, вы можете на время приютить у себя их женщин и детишек? Выделить им пару полян на вашей территории, подарить одежду какую-нибудь. Они из тёплых краёв, практически не одетые, а здесь они замёрзнут. А потом, когда всё кончится, они уйдут. Сможете помочь?
  Росс задумчиво покачал головой, глядя вдаль и попеременно шевеля ушами, потом покосился своим жёлтым глазом на приятеля:
- Странный ты.  
- Чего странного-то?
- Ты говоришь, что я тебя знаю уже столько времени. А получается, я тебя и не узнал совсем.
- Ты о чём, Росс? – Мендез уже откровенно недоумевал.
- Да всё о том же. Вот, вам там того гляди каюк придёт, а ты о Ткачах заботишься. Свой хвост спасать надо, чтоб не оторвали, а ты мне про Ткачей...
- Ну...
- Ай, молчи лучше, – вождь отмахнулся, - Не переживай, примем и поможем.
- Нужно найти ровное место, где могла бы сесть наша большая машина. Мы привезём Ткачей в ней, сами они не дойдут.
- Знаю я такое место, вот там, у тех гор, - Росс указал направление и объяснил, как найти.
- И, что? Это всё, что ты хотел меня попросить?
- Да, в общем-то, - майор пожал плечами.
«Береги своих, дружище, их у тебя не так много».
- Ты, это... Там не высовывайся особо... – вождь вдруг стал застенчив, - А то мне не с кем будет «огненную воду» глотать.
  Мендез не выдержал и оглушительно расхохотался.

Пандора, база «Адские Врата», сентябрь 26, 09:31

  На базу прибывала «Валькирия», шум стоял неимоверный. Селфридж, стоя чуть в стороне от посадочной площадки наблюдал за этим грандиозным зрелищем. Ему нравилось смотреть, как садится челнок. В его восприятии это действо было олицетворением мощи Корпорации. Он испытывал гордость, а в душе радовался, как ребёнок, глядя на предпосадочные манёвры тяжёлой махины.  Прибыл майор. Следом вышли ещё люди. Паркер догадался, что это снайперская группа, о которой упоминал Мендез. И точно, они поздоровались, а майор представил Администратору своих людей. Паркер узнал Сэма, Андрея, ещё пару офицеров из гарнизона «Ромео Браво». Только сейчас куда-то подевались их неторопливость, благодушный настрой, они были серьёзны и молчаливы. Перед Администратором в бесформенных накидках-хамелеонах с капюшоном стояли молчаливые безликие убийцы.
- Мы привезли маски, такие, как у нас. Они удобнее. Паркер, пришли своих людей, чтоб поменяли свои экзокомплекты.
  Паркер вызвал по радио своего капрала Стецько, тот  быстро откликнулся и обещал всё организовать в самое ближайшее время.  
- Смотри, Парк, - Мендез поманил его пальцем, - Я договорился  с Россом, мы перебросим к нему тех из Оматикайя, кто не в состоянии воевать. Я так подсчитал, нужно будет ходки три сделать на шаттле.
  Селфридж бросил на приятеля насмешливый взгляд:
- Ну, ты, прям, «мать-Тереза», обо всех позаботился.
- Неужели ты не так и не понял? Я же делаю работу на будущее. Твою работу, между прочим, Парк. Зарабатываю авторитет для всех Небесных Людей. Да. Тот самый авторитет, который вы так бездарно прое...ли, ой, прости, Господи... – майор испуганно осёкся.
- Не кипятись, понимаю я всё, понимаю. Только, откуда у тебя столько энергии? – Паркер усмехнулся.  
Потом он тихо спросил:
- Ты видел её? Как она там?
- Да, я зашёл к ней. Очень переживает за нас всех. За тебя особенно. Жалеет, что не смогла с нами тут… Знаешь, так на меня насела, говорит, сбереги его, мол, ты всё можешь…
– Понятно. Спасибо, Пол… Да, а у тебя есть кнут?
- Кнут? А зачем он мне? – они неспешно шли между надолбов, а тут майор настолько удивился, что застыл на месте.
- Чтобы загнать эту синюю ораву в шаттл.
  Администратор оказался прав, как никогда. Майору понадобился битый час чтобы уломать Моат на эвакуацию. Видно было, что затея эта её совершенно не по нраву. Но, деваться было некуда. И очень скоро бледные и молчаливые Нави на дрожащих ногах шли по аппарели в трюм челнока. Моат, насколько могла, подбадривала их, хотя ей было горше всех: она должна была сопровождать все три группы.
  В пилотской кабине экипаж тем временем неторопливо готовился к старту.
Командир: Что за дела? Чем дальше, тем абсурднее.
2-й пилот: (включая бортовой компьютер) Это ты про что?
К.: Ну, ты раньше синьку возил?
2-й п.: Смеёшься? Ни разу.
К.: Вот и я тоже. Не дай Бог, в полёте запаникуют, будут туда-сюда по салону скакать. Гробанёмся, ведь...
2-й п.: Слышь, не надо перед полётом о грустном, ладно? Да, чуть не забыл, после закрытия аппарели воздух не подаём, а то потравим их всех к ё..и м...и, как крыс.
К.: Я помню.
(из динамика сквозь шипение донёсся голос диспетчера: «Борт 1-8, погрузка окончена, закрывайтесь. Взлёт разрешаю».)
К.: Понял вас, «Башня». Ну, что, Ян, поехали?
2-й п.: Скорее бы домой на Землю.... Осточертело мне всё это... Аппарель поднята.
К.: Ключ на старт... Тяга?
2-й п.: Начальная тяга в норме.
К.: Подымай... Высота... 30 метров. Всё, уходим.
2-й п.: Вектор тяги ориентирован по курсу, набираем высоту... Через три минуты – крейсерская. Надёюсь, они там не заблюют всё?
К.: Как заблюют, так и вымоют. Мы, что ль за них это делать будем?
  Когда последняя партия Оматикайя поднималась в нутро челнока, майор за локоть попридержал Моат, направлявшуюся последней.
- Обожди. Помнишь, тогда после разговора с Эйвой ты меня спрашивала, на чём держится мир, а я не стал отвечать тебе?
- Да, помню,  - Моат, казалось, удивилась такой неподходящей к моменту теме.
- Так вот. Я отвечу тебе сейчас. Мы, жители Терры, не все, конечно, к сожалению, но, такова данность... Так вот, мы считаем, что миром правит Любовь. Она не даёт миру впасть в хаос. И Любовь эта, если в сердце человека она есть, то это великий дар. И Любовь эта идёт не одна, а в сочетании с Верой и Надеждой, своими, так сказать спутниками. Так что, Моат, Верь и Надейся... Понимаешь? Нет? Ладно, хрен с тобой, потом поймёшь, может быть, давай, шуруй, не задерживай всех, давай-давай, - он увесисто и звонко шлёпнул цахик, тщетно пытающуюся что-то сказать, по заднице, а сам повернулся и спустился на асфальт.
  Ла Барр вышел на связь. Он предложил согнать «адские грузовики» в глубь обороны, огородив ими некоторую площадку. Это, по его мнению, могло послужить укрытием для воинов Оматикайя во время штурма, чтобы зря их не подставлять под огонь наступающих. Мендез одобрил, и похвалил бывшего танкиста за сообразительность.
  Те временем аэроразведка сообщила, что к базе с нескольких направлений движутся довольно многочисленные группы Нави. И в непосредственной близости от базы тоже был замечен весьма мобильный отряд противника, пока что не проявляющий агрессивные намерения. Несколько операторов аватаров предложили осуществить разведку их силами, но майор не стал рисковать. В окружающем лесу аватары стали бы лёгкой добычей врага. Не было смысла терять такой ценный резерв.
   

Пандора, окрестности базы «Адские Врата», сентябрь 27, 2154, после полуночи

  Практически весь день Кьюмон провёл, осматривая базу землян. Он заходил то с одной стороны, то с другой. Пытался вычислить слабое место. Эти длинные ямы спутали ему весь план. Закралось гаденькое чувство, что не только это приготовили враги. У таких подлых и хитрых созданий наверняка в запасе для него было припасено редкостное дерьмо. Единственное в него вселяло надежду. Он узрел, что те, кто охраняет среднее здание, сильно отличаются от остальных, хотя одеты одинаково. Те, остальные были воинами, а эти как-то так… Не похоже… Возможно, если ударить основными силами в эту точку, то вся оборона развалится. Возможно, но не обязательно. Похоже, что этот полу-демон, полу-человек Кап, или как там его, прав… Ещё днём он дал командирам отрядов подробные инструкции. Его армия была разделена на три части: Левое Крыло, правое Крыло и Голова. Левым Крылом командовал Тсу Ча, Правым – Рену, а Голову он поведёт в атаку сам.
  Он распустил всех командиров, проверил караулы, дозорных и теперь возвращался к своему ночлегу. Оставалось ещё кое-что сделать.
  Он вошёл в шалаш. Его подруга Кью, самое дорогое для него, самое нежное создание, мысли о котором наполняли его сердце теплом, уже готовилась ко сну. Ещё давно, обшаривая труп одного Небесного Человека, он наткнулся на странную вещь. Это были вроде как бусы из тёмно-красного полупрозрачного камня. Такой камень не встречается здесь. Это камень из иного мира. Восемь камушков были шарообразные, потом ещё четыре, и четвёртый был, как кирпичик. И так повторялось три раза. Ему понравилось то, как эти камни играли и светились таинственным внутренним светом под лучами солнца. Он немного повозился с тонкой нитью, соединявшей эти шарики, и в конце трудов своих он преподнёс Кью замечательный браслетик на левую руку. Кьюэй пришла в восторг и уже не расставалась с этим украшением, вызывавшим тихую зависть у остальных воительниц их отряда.
  И сейчас он, немного поколебавшись, обратился к подруге:
- Милая, надо поговорить.
- Что случилось? – она отложила своё занятие и подошла к нему.
- Утром мы идём в бой…
- Да, я знаю, я командир восьмёрки. Моё место на Левом Крыле.
- Кью, милая, я не могу тебе приказывать, но, пожалуйста, не ходи в бой…
- Что? - её глаза расширились, она замерла, - Что ты сказал? Что значит «не ходи»?
Он отвёл глаза:
- Ну, просто, не ходи! В твою восьмёрку я назначу другого командира. Останься…
- Я ждала этого момента столько лет, Кьюмон… - её голос был тих, но в нём гремели камни, - Или ты забыл, зачем я пришла в твой отряд? Ты хочешь меня прикрыть, да?
- Послушай… Дороже тебя у меня никого нет…
- О, Кьюмон, ты так старательно копировал Небесных Людей, что, похоже, стал, как они не только внешне, но и внутри, - на её губах заиграла насмешливая улыбка, - А как же те, кто пойдёт в первых рядах? Они для тебя пыль? Расходный материал для удовлетворения твоих властных амбиций?
  В нём вспыхнула и тут же погасла ярость. Только Кью он прощал такие дерзости. Любил, потому что.  
-Кью, я же тебя… - он не договорил, она коснулась пальцем его губ.
- Всё, больше не надо слов, милый, я хочу любить и помнить того Кьюмона, который был тогда, когда я пришла, а не плохую копию Небесного Человека. Я для себя всё решила. Уже давно решила. Завтра моё место там, - она показала рукой, - На Левом Крыле. Со всеми. С нашим Народом. Я всё сказала.
Тут произошло невероятное. Кьюмон опустился на колени:
- Кью… Я умоляю тебя…
  Но, она уже развернулась и продолжила свои дела. А вождь, оцепенев, ещё стоял так какое-то время, потом поднялся, на негнущихся ногах, чуть пошатываясь, вышел на улицу и прислонился спиной к дереву. Ему показалось, что перед ним разверзается огромная пустота, его влечёт туда, и нет сил, чтобы вырваться. Он что-то шептал помертвевшими губами, но шум листвы, колыхавшейся от ночного ветерка, заглушал все звуки.
  Тсу Ча и его подруга Алента уже видели пятый сон, когда в их шалаш кто-то вошёл. Тсу-Ча вскочил, спросонья схватившись за нож. Но вскоре он различил вождя, терпеливо дожидавшегося, пока тот проснётся.
- Брат, ты чего не спишь? – с недоумением пробормотал Тсу.
- Есть дело. Аленту разбуди.
Вот, они, часто моргая ото сна, стоят перед вождём. Тот как-то очень серьёзен. Даже мрачен. Кьюмон покопался в подсумке, достал маленький кожаный свёрток и протянул Аленте.  
- Алента. Ты завтра в бой не идёшь. У меня для тебя очень важное задание. Этот пакет следует доставить на морское побережье и передать вождю племени Повелителей Икранов.
- Но, мой лидер, я буду там только к вечеру…
- Вот и хорошо. Это очень важное задание, постарайся меня не разочаровать.
- Да, мой лидер, но…
- Алента! Мне нужно повторить? – чуть повысил голос Кьюмон.
- Нет, мой лидер, я всё поняла, когда выходить?
- Как только мы пойдём в бой.
  Он повернулся к своему заместителю:  
- Пойдём, выйдем…
  Они вышли под ночное небо. Кьюмон стоял спиной к своему другу. Он начал говорить, не поворачиваясь. Он не хотел, чтобы Тсу Ча видел его лицо:
- Тсу, брат, я снимаю тебя с командования Левым Крылом и назначаю вместо тебя Тсен Пе. Ты нужен мне в другом месте. Ты останешься в тылу и возьмёшь на себя всё, что связано с нашим обеспечением, заботой о раненых.
- Ты в своём уме? – первые секунды Тсу Ча даже не мог ничего сказать от шока и удивления.
- Мне нужен крепкий тыл! – выкрикнул вождь, - Понял, глупец? Я должен иметь крепкий тыл, чтобы мне было, на кого положиться. Только ты можешь это обеспечить!
  Он развернулся, и Тсу Ча увидел его глаза, горящие тоской и болью.
«Что-то случилось, он целый день сам не свой какой-то», - промелькнула тревожная мысль у друга.
- Хорошо, брат, Кьюмон, я сделаю… Я всё сделаю, как ты приказываешь.
Видно было, что эти слова сняли часть напряжения. Тсу Ча даже показалось, что вождь издал вздох облегчения.
- Молодец, Тсу, - это было уже негромко, - Иди спи, совсем мало осталось. Тебе надо отдохнуть. Да и я тоже. Пойду…
  Он развернулся и немного сгорбившись ушёл в тьму, казалось со стороны, что ему на плечи давит огромная тяжесть.

Пандора, «Адские Врата», сентябрь 27, 2154, рассвет

  Паркер вскочил на койке, словно ошпаренный, завывала сирена, за дверьми слышался топот множества ног, крики, лязг оружия. Моментально одевшись, он выскочил из кубрика. Боевая тревога. Похоже, на этот раз всё серьёзно.
- Внимание, внимание, боевая тревога! Красная угроза! Всем занять боевые посты! Повторяю… - надрывно неслось из динамиков громкой связи.
  Поправляя на ходу амуницию, он выскочил наружу, там он столкнулся с Нормом и его людьми. Они со всех ног неслись в научный сектор. Добежав до траншеи, он ссыпался вниз. Там уже ждали капрал Стецько и Вася Гадякин. Появлялись ополченцы и разбегались по траншее, занимая позиции для ведения огня. В наушниках послышались щелчки, затем голос майора возвестил:
- Внимание, это Мендез. «Москиты» (датчики движения) засекли активность за периметром. Они выстраиваются для атаки. Всем занять свои посты.
  Паркер выглянул поверх бруствера. В предрассветном неверном свете ему показалось, что он видит какое-то движение за изгородью, но, возможно, это ему только показалось. По крайней мере, оттуда не доносилось ни единого звука.
- Что, они идут? – Администратор обратился к капралу.
- Да, всё указывает на это, пойду проверю людей, - и с этими словами он бегом скрылся за поворотом.
Селфридж достал револьвер из кобуры, проверил барабан, с щелчком поставил его на место, крутанул.
- Парк, ты как там? – Мендез говорил быстро и напряжённо, - Сиди тихо и не высовывайся, если что, мы тебя с флангов огнём прикроем. Вроде, мы рассчитали, что основной удар они должны нанести по нам.
- Принято, всё сделаем, как ты говоришь, не беспокойся.
  Кьюмон, молчаливый и собранный, смотрел на базу с высоты холма. Его разведка уже находилась в районе изгороди. Он слушал доклады командиров о готовности отрядов. Вот, отрапортовал последний. От него ждали приказ.
- Рену, Тсен Пе… Вы знаете, что делать. Идите к своим бойцам. Сигнал к атаке услышите.
Те стремительно удалились. Здесь же на холме находились барабанщики. С их помощью Кьюмон  подавал сигналы своей армии. Он подождал ещё немного. Всё, командующие Крыльями уже должны быть на своих местах. Враги, судя по доносившимся оттуда звукам, тоже зря время не теряли, он слышал завывание сирены, видел проблески огней. Всё указывало на то, что они готовятся его встретить. Нужно было отдавать команду, а проклятый язык не ворочался во рту, Кьюмон почувствовал, как дрожат его руки, как холодеют пальцы. Где-то там на Левом Крыле сейчас его Кью ждёт приказ к атаке… И он лично сейчас отдаст этот приказ, который…
- Сигнал готовности, - сухо бросил он через плечо.
  Через несколько секунд загремели барабаны, отбивая особенный ритм. Этот ритм собирал, заставлял сосредоточиться перед битвой, способствовал переходу в особое состояние боевого транса. Этим ритмом взбадривали себя бойцы Типэни тогда, давно…
- Что это? Боже… Что это!? – Паркер услышал глухой рокот, доносящийся из джунглей. Ритмичная дробь, ритм то и дело менялся, глухие удары чередовались со звонкой дробью. Этот звук действовал на психику, стало страшно, очень страшно. От страха затряслись ноги. Захотелось упасть на дно окопа, свернуться, закрыть голову руками и завыть от ужаса. Он оглянулся - не только ему было лихо: Вася Гадякин сидел, обхватив руками голову и тихонько подвывал, стоящие рядом ополченцы, кто тяжело дышал, кто бился головой о стенку окопа, кто истерически смеялся… Это был первый раз, когда Администратор слышал боевые барабаны Нави.
  В своей траншее побледневший и судорожно крестящийся Мендез беззвучно шептал молитвы, холодный пот катился по его лбу, стекая на маску. Казалось, что ещё немного, и людей охватит повальная истерика, и они побегут сломя голову кто куда…
  Вдруг в эфире послышался голос. Сначала хрипло и неуверенно он затянул мотив. Это Ла Барр, с трудом превозмогая панику, дрожащим голосом запел старую солдатскую песню, известную как неофициальный гимн Пандорской группировки войск RDA. На заре освоения Пандоры какой-то шутник сочинил её на мотив морской песенки позапрошлого столетия. Совершенно неожиданно для самого безвестного автора, песенка эта стала популярной. Она вызывала лютую, бешеную ненависть у слышавших её «экологов» и «правозащитников», но солдаты, особенно после нескольких порций спиртного с удовольствием горланили её пьяными голосами. Сочинённая на особом жаргоне наёмников Корпорации, в котором перемешивались слова, наверное, всех языков Земли, она носила ярко выраженный непристойных характер. Более-менее цезурными можно было назвать первый куплет и последний.
«Знамёна –ввысь, ряды сомкнуты.
Шагают батальоны Корпорации по планете.
Товарищи, павшие в джунглях от стрел врага,
Идут рядом с нами, звонко чеканя шаг».

Дальше в нескольких куплетах наёмники, совершенно не стесняясь в выражениях, похвалялись своей удалью, огромной мужской силой, способностью пить всё, что горит, трахать всё, что движется и всё остальное примерно в том же духе. Заканчивалась же эта скабрезная песенка угрозами в адрес потенциального противника и в приличном переводе звучала примерно так:
«А, если синяя сволота решит на нас разинуть свой рот,
  Мы придём в их дома, спалим их дотла.
Отстрелим им их мужское достоинство
И трахнем ихних синих баб».
Естественно, подобное творчество не могло быть одобрено прогрессивным человечеством. Но, на Пандоре – свой «хит-парад». И этот, с позволения сказать, «гимн» давно и прочно удерживал первое место.
  Ла Барр продолжал петь. С каждым словом его голос креп. Вот, присоединился кто-то ещё, потом ещё… И уже скоро все пели в эфире. Пел Мендез бесцветным баритоном, злобно выхаркивал слова Паркер, даже Норм в лабораторном корпусе, опершись о стол, тянул песню вместе со всеми. И страх уходил. Под масками появились улыбки. Люди смотрели друг на друга, словно очнувшись, а Франсуа допел и начал снова. И снова в предрассветном пандорском воздухе разносились слова многих земных языков.
  Барабаны за спиной вождя умолкли. С территории базы доносились какие-то протяжные негромкие звуки.
-Что это там? – Кьюмон полуобернулся к сопровождающему его Тсу Ча.
- Они поют, мой лидер, - просто отвечал тот.
- Поют? Это очень плохо. Очень, - он был неприятно удивлён. Эти слабые, хитрые и подлые создания перед лицом смерти находили в себе силы петь… Плохой признак.
- Левому и Правому Крыльям – атака!
  Барабаны коротко грохнули и смолкли.  
  Мендез осматривал кромку леса. Сразу заговорило много голосов:
- Внимание, цели, идут слева, много… Справа вижу много целей, приближаются быстро. Дистанция…  
Ощутимо задрожала земля под ногами. Из леса, сметая таранным ударом полуразрушенную изгородь , на боевые порядки землян с двух направлений устремились массы штурмбистов.  
- Это Мендез! «Элеватор», не стрелять, пропустить быков, не стрелять!!
Ла Барр закричал в эфир:
- Внимание, «Завод», «катюши», по моей команде открыть огонь!  

«Элеватор»  
  Быки неслись на траншеи, видно было, что на некотором удалении от них за ними стараются поспеть плотные массы противника, налицо читался расчет воспользоваться таранным ударом, внести в ряды землян смятение и хаос, а затем смять оборону. Майор недобро оскалился, атака как раз приходилась на один из заминированных участков. Теперь его задача была нанести врагу как можно большие потери. Палец коснулся кнопки электроспуска. «Нет, рановато…» Но, животные бежали быстрее Нави, атаковавших в пешем строю. Солдаты в окопах упали на дно. Над ними пролетали огромные туши, перескакивавших траншеи штурмбистов. Из рядов атакующих уже слышались одиночные выстрелы, а пули с противным визгом проносились над головами солдат. «Ещё немного, не торопись, у тебя только один шанс, Паоло…»
Основная масса атакующих приближалась, Нави, взбодрённые отсутствием ответного огня, издали громкий победный клич.
«Пора! Только не подведи…»
Мендез нажал на кнопку. Земля под ногами наступающих вспучилась, вверх взметнулись камни, осколки асфальта. Затем полыхнули языки пламени. Ла Барр зарыл там же бочки с горючим. Донёсся страшный грохот. Ударная волна сметала с бруствера землю, засыпая пригнувшихся защитников. Все пространство перед державшими оборону заволокло дымом, сквозь который то тут, то там пробивался огонь. В дыму бушевала самая настоящая огненная стена. На окопы обрушился град камней, солдаты закрывались руками, прижимались к брустверу. Когда дым постепенно стал рассеиваться, можно было различить огромные дымящиеся воронки, обугленную землю, изуродованные, зачастую бесформенные трупы бойцов Нави, вповалку лежащие на всём пространстве перед траншеей. Несколько фигур, падая и поднимаясь, с трудом ковыляли в сторону леса.
- Не стрелять!! Пусть уйдут, - майор резко скомандовал своим.

«Завод»
    
  На участке, где держали оборону взводы Ла Барра обстановка складывалась драматичнее. Тут люди не могли пропустить штурмбистов через свои порядки. За линией траншей стояла батарея «катюш», и звери бы просто смяли её и растоптали. Поэтому, подпустив быков на нужную дистанцию, Ла Барр крикнул в эфир:
- Батарея!! Прямой наводкой! Огонь!
Шипя и оставляя за собой густые дымные следы, ракеты сорвались с направляющих, со скрежетом пронеслись над головами сидящих в траншее и врезались в массу животных, разорвавшись с оглушительным треском. Часть быков рухнула на месте, остальные же встали на дыбы, повернули и бросились наутёк в противоположном направлении, давя следовавших за ними в пешем строю, Нави.
  Пользуясь моментом замешательства среди врага, Ла Барр тут же скомандовал:
- Всем взводам! Открыть огонь!
  Затрещали пулемёты, солдаты из окопов вели прицельный огонь по смешавшимся рядам атакующих. Однако, замешательство Нави длилось совсем недолго. Быстро опомнившись, они рассыпались цепью и, перебегая с места на место, падая и припадая на колено, открыли ответную стрельбу, медленно приближаясь к траншеям землян. Они предпочитали стрелять одиночными. Получалось у них довольно точно. То тут, то там сползали на дно окопа защитники с простреленной у кого головой, у кого грудью. Всё чаще раздавался крик: «Санитары!» Находящаяся на этом участке Джинна, вся перепачканная чужой кровью, не успевала делать перевязки и вкалывать промедол. Враги неумолимо приближались. Совсем скоро они могли выйти на дистанцию броска гранаты. Отчаявшись, Ла Барр вышел в эфир:
- Это Ла Барр, положение критическое, они скоро прорвут первую линию, мы теряем людей… Есть пилоты-добровольцы, хотя бы двое? Нужно поднять «Скорпионы» и ударить сверху. Это опасно, но без этого нам конец.
  Хельга слышала всё это. Меняя магазин автомата, он встретилась взглядом со своим коллегой немногословным японцем Номурой. Тот едва заметно кивнул. Секундное колебание…
- Пошли, Номура!
Они оставили своё оружие и кинулись по траншее к вертолётной площадке. Получилось так, что она находилась чуть в стороне, и атака не была направлена непосредственно на неё. Но, предстояло преодолеть открытое место, чтобы добраться до винтокрылых машин.
- Эй, Хель! Хель, ты куда? Стой! – это Фил, обнаружив исчезновение свое напарницы, озирался, тщетно пытаясь увидеть, куда она побежала.  
  Номура и Хельга перед тем, как выскочить наверх, затаились. По всему фронту разгорелось отчаянное сражение. Нави продвигались всё ближе и ближе. Уже огнемётчики занимали посты, готовясь встретить подошедшего врага.  
  Выждав момент, когда стрельба на какое-то время поутихла, пилоты выскочили из окопа и, преодолевая сопротивление плотного пандорского воздуха, бросились к своим машинам. Их заметили, судя по защёлкавшим вокруг них пулям, но они бежали, пока не очутились на вертолётной площадке. Одним движением Хельга запрыгнула в кабину, быстрое пробежались пальцы по кокпиту, и, вот, винты уже крутятся, машина подрагивает, готовясь подняться в воздух. Медлить нельзя, потому что пули уже щёлкают по корпусу.
  Защитники «Завода» видели, как «Скорпионы» набрали высоту, совершили боевой разворот и двойкой зашли на цель, атакуя огнём ракет и пушек. Нави, не ожидавшие такого поворота событий, замешкались, стали оставлять позиции, отбегая в сторону леса. Другие же ложились на землю и вели прицельный огонь по «Скорпионам». Натиск сразу ослаб. В эфире послышался голос майора:
- Франсуа, держитесь, я со своими разделался, сейчас подсоблю вам.
- Номура, давай на второй заход, ты как? Нормально? Я тоже. Поняла… Заходим…
  «Скорпионы» провели повторную атаку. Это переломило ход боя. Нави не выдержали и стали в массовом порядке отходить к лесу, не прекращая, впрочем, огрызаться. Уже на выходе из пике вертолёт Хельги случайно отклонился к лесу, и тут же на машину обрушился сосредоточенный огонь. Это Кьюмон, взбешённый разворачивающейся перед ним картиной боя, приказал своим воинам обстрелять нахальные вертолёты. До этого он требовал не выдавать себя, но тут уже было ясно, что план пошёл насмарку, вообще, всё пошло не так. Смысла в маскировке больше не было. Было только одно желание – убивать.
- Номура, чёрт… Меня зацепило.. Прикрой…
«Скорпион» Хельги густо задымил, он вихлял в воздухе, теряя высоту.  
- «Огненная Лиса», это Ла Барр, приказываю выйти из боя! Это приказ, не обсуждать!!
- Я… Принято, сэр… Иду… - прозвучал в эфире слабеющий голос.
У Фила, видевшего и слышавшего это всё, замерло сердце. Он бросился к вертолётной площадке.  
  Откуда-то с фланга послышались частые выстрелы. Это люди Мендеза пришли на подмогу и атаковали противника с фланга. Ла Барр вскочил на бруствер и крикнул:
- Они бегут! В атаку, за мной!
  Он бросился вслед за отступающим противником, вслед за ним выскакивали солдаты и, стреляя на ходу, преследовали Нави.
  Фил, пригнувшись, бежал, видя, как идут на посадку «Скорпионы». Номура уже посадил свою машину, а вертолёт Хельги всё ещё висел в воздухе, неуверенно снижаясь и дымя. Вот он внезапно резко пошёл вниз, ударился полозьями о землю и замер. Хотя Нави отступали, тут ещё не было безопасно. Пули посвистывали над головой, били рядом, болезненно брызгая асфальтовой крошкой. Фил в два прыжка подскочил к севшей машине, рванул дверцу. Не поддалось.  
- Давай вместе, - оказавшийся рядом Номура отодвинул Фила, чуть отстранился, а затем резко ударил ногой по дверце в районе фиксатора. Несколько пуль щёлкнули по корпусу и срикошетили. Фил испуганно пригнулся. Дверца распахнулась. Хельга, обмякнув, сидела, уронив голову на грудь. На форме расплывались два кровавых пятна, она едва дышала.
  Филипп осторожно вытащил её из кабины, Номура тут же подхватил тело за ноги.
- Пошли, быстро, быстро!
  Они вдвоём тащили ставшее тяжёлым тело Хельги, и не остановились, пока не увидели санитаров.

К Кьюмону подбежал запыхавшийся посыльный:
    - Беда, мой вождь! Левое Крыло… его больше нет. Тсен Пе погиб. Никто не спасся…
    Ещё теплившаяся до этого надежда вспыхнула лучиной в безпросветной тьме и тут же погасла. Он зашатался, но взял себя в руки. Посыльный ещё что-то говорил сбивчиво, но Кьюмон не слушал его. Правое Крыло было близко к победе, а теперь медленно пятилось, устилая землю телами бойцов, под натиском пришельцев. Он сделал несколько шагов в сторону, стараясь не смотреть на разворачивающуюся перед ним картину. Всё теперь потеряло свой смысл. Он почувствовал, что кто-то тронул его за локоть. Тсу Ча смотрел на него испуганными глазами:
- Брат, Кьюмон, всё пропало, мы разбиты! Отмени атаку! Уводи всех!
- Нет, - последовал твёрдый ответ, - Нет, Тсу. Отменить атаку? Нет и ещё раз нет. Я поведу Голову сам.
- Но, зачем? Нет смысла в этом!
- А во всём этом изначально не было смысла!! – Кьюмон внезапно сорвался и яростно закричал, - Во всём том, что мы делали до этого дня, не было смысла! Мы готовились столько лет, и всё сгорело в один миг, всё, всё!! Ты понял!?
    Он рывком привлёк к себе друга и жарко и сбивчиво зашептал ему на ухо:
- Прости, Тсу, это моя вина. Мне и отвечать. Я избрал неверный путь. А они все доверились мне. А этот старый толстяк был прав тогда, нам их не взять, а я, дурак, побоялся сломать свою гордость, – он перевёл дух и продолжал, - Я один остался, ты понял? И теперь я сам пойду туда, а они… Они сами этого хотели, они пойдут за мной. Ты видел их глаза? Тсу, брат, ты… Ты живи, и Алента тоже… и не делай так, как я, попробуй по-другому… Оставайся и позаботься о тех, кто выживет… прощай, брат… Теперь ступай на свой пост, ступай…
    Он отстранился и, видя, что оцепеневший Тсу Ча не двигается с места, затрясся от ярости, его глаза налились кровью:
    - Выполняй приказ, боец! – заревел Кьюмон.
    Тсу-Ча, опомнившись, бросился в тыл, а вождь твёрдым шагом направился к ожидавшим его боевым порядкам.
    Они ждут его приказ! Они все глядят на него, сжимая оружие. Он – концентрированное выражение их желания. Они хотели его, и он пришёл и дал им то, что они хотели. Ладно, да будет так.
    Он поправил красную перевязь, специально надетую, чтобы все свои могли видеть его. Проверил магазин, повернулся лицом к шеренгам. Наверное, надо было сказать что-то. Что-то высокопарное, пафосное, что-то про высокий долг перед родиной, про подлых и наглых пришельцев…
    Вместо этого он вскинул руки с автоматом над головой и издал древний боевой клич клана Типэни, клич, так долго наводивший ужас на соседние племена, а теперь практически всеми забытый:
- Типэни! Типэни! Мы - Типэни!

Штаб

    Паркер немного трясло. Сказывалось напряжение. На других участках уже вовсю бушевало сражение, а здесь было тихо, и это вселяло в него самые худшие опасения. Капрал Стецько уже который раз обошёл траншею, подбадривая ополченцев.
- Тревога! Цели прямо перед нами! Дистанция… - раздался тревожный вскрик.
Все зашевелились. Вот и до них добрались.
    Вот показались враги. Сколько же их, ёлки палки!
    Тут же прорезался Мендез в наушниках:
- Парк, ты их видишь? Продержитесь хотя бы минут десять…    
- Постараемся… - он сжал зубы
Он обернулся к капралу:
- Капрал, отдайте приказ открыть огонь, когда они приблизятся.
- Есть, босс, - козырнул тот.
    Враги приближались. Они шли довольно плотными цепями, автоматы в их громадных руках смотрелись, как игрушки, но от этого они не становились менее смертоносными. Впереди шёл тот самый молодой вождь, который вёл себя так надменно и пренебрежительно во время их встречи. Теперь на нём была красная перевязь. Что ж, если грохнуть его тогда было бы нечестно, то пристрелить его сейчас «кодексу чести Нави» не противоречит. Вражеские цепи приближались. Они почему-то не стреляли, что-то задумали? Он перехватил поудобнее цевьё автомата, встал потвёрже и поймал в прицел фигуру с красной перевязью. Вот, они подошли ещё ближе. Теперь промаха быть не может.
    Тут послышалась гортанная команда. Враги все, как один, упали наземь. Паркер чертыхнулся. И тут на ополченцев обрушился огонь нескольких пушек GAU.
    Он пригнулся, Пушки били откуда-то из лесу, с возвышенностей. Били настильным огнём, хотя никого не зацепило, но ополченцы не могли высунуть голову из окопа. Снова заскрипела рация:
    - Парк, они подбираются ближе…
- Знаю, бл…ь, знаю, мы высунуться не можем! - крикнул в ответ Селфридж, сверху сериями трещали разрывы снарядов.    
- Понял… Сейчас станет полегче, - майор отключился.
    Действительно, через несколько секунд огонь скорострельных пушек стал ослабевать, а затем и совсем поутих. Один ополченец осторожно высунулся, чтобы посмотреть, и тут же скатился на дно окопа. Вокруг его головы быстро растекалась тёмная лужа.
    - Вот, чорт! – выругался Паркер, - Капрал, прика…
Он недоговорил. Позиции защитников потрясла серия очень близких взрывов. Сверху обрушился град осколков, поражая незащищённых людей. Администратора шатнуло, у него подкосились ноги, он свалился на дно и попытался встать. Новая серия взрывов грохнула над ними, взрывная волна пошла вдоль участков траншеи, валя тех, кто ещё держался на ногах. В ушах Паркера стоял звон, каким-то чудом его не зацепило. Но третий залп неизвестного оружия бросил Администратора в темноту обморока.
    - Вражеские батареи подавлены. Сэр, ополченцы несут потери, у синих гранатомётчики в задних рядах, ваши приказания? – командир снайперской группы, расположившейся на крышах зданий, вызвал майора.
- Уничтожить, как можно быстрее, не спрашивайте, это же очевидно, - в ответ зарычал Мендез.
    Гранатомётчики – это было изобретение Тсу Ча. Они работали парами. К наконечникам стрел крепились ручные гранаты, стрелок натягивал тетиву и прицеливался, а второй номер вытаскивал кольцо. Стрела с таким грузом летела ближе обычного, но самым неприятным для землян было отсутствие звука выстрела и то, что гранаты рвались над ними, приобретая таким образом все свойства шрапнели. И сейчас, стоя на одном колене гранатомётчики-Нави выпускали по команде стрелу за стрелой из задних рядов.
    Паркер очнулся, голова раскалывалась и гудела одновременно. Его кто-то тряс за грудки.
- Босс, очнись, очнись, сука, да, ё… тв…м.., просыпайся же! – Вася Гадякин совсем невежливо тряс Селфриджа, пока тот не стал немного адекватно воспринимать окружающую обстановку.
-Что… Где Стецько?
- Вон… - Вася показал в дальний угол. Там сидел, свесив голову на грудь, капрал, а с его головы стекало что-то красное вперемешку с серым.
    Немногие, кто остался в живых подбирали выроненное оружие и старались занять позиции для стрельбы. Где-то дальше затрещал пулемёт, не дождавшись команды на открытие огня.
- Гадякин, иди, поднимай всех, кто жив, быстро! – Администратор не слышал левым ухом, что-то тёплое стекало оттуда. Гадякин бросился дальше. Наверное, прошло совсем немного времени, а Паркеру показалось, что минуло несколько часов. Нет, враги были уже близко. До них можно было добросить гранату. Они уже осыпали бруствер пулями, не давая защитникам открыть ответный огонь.
- Внимание, гранаты готовь! – его голос звучал хрипло, но ушло напряжение, ушёл страх. Вместо этого он почувствовал какое-то тупое равнодушие. Ну, убьют, значит, убьют. Он достал две гранаты, отогнул усики, приготовился к броску.
- Гранатами огонь! – крикнул он в эфир и сам, размахнувшись, запустил одну за другой пару гранат, примериваясь на звуки близких выстрелов.
    Громыхнули два взрыва, и раздавшийся вслед за этим злобные рёв и вой, показали, что он не промахнулся. Не все были убиты, ополчение продолжало сражаться. Контратака гранатами отбросила атакующих, внесла в их ряды смятение. Пользуясь этим, люди Селфриджа моментально открыли огонь, выкашивая наступающих. Селфридж стрелял очередями, метясь по размытым фигурам в дыму, пули взбивали фонтанчики пыли у его лица, он нырял вниз, автоматически менял магазин и снова стрелял.
    Понеся огромные потери, атакующие всё же ворвались на первую линию окопов, ополченцы пошли в ножи. Последние остатки организованности исчезли, началась дикая свалка. Выстрелы в упор чередовались с ударами ножами, те Нави, которые израсходовали свои боеприпасы, хватали автомат за ствол и крушили им всё вокруг, словно палицей. Уступая противникам в росте, ополченцы внезапно выскакивали из окопов и ножами резали сухожилия на ногах атакующих, а потом наваливались и добивали. Нави же, продвигаясь сверху параллельно траншее, поливали её огнём, добивая тех, кто не успел скрыться за поворотами.
    Селфридж, израсходовав весь боезапас, отбросил автомат, выхватил револьвер и выскочил наверх в дым. Ему преградили дорогу два трёхметровых силуэта. С ненавистью он разрядил в них барабан. Припал на одно колено, со звоном вытряхнул гильзы, вставил новый клип. Выпрямился и побежал в свалку. Внезапно его схватила за шиворот огромная синяя рука, подняла в воздух и с силой припечатала к земле, Небо заслонила огромная фигура. Он выронил револьвер, беспомощно барахтаясь. Сверху послышался звук ножа, извлекаемого из ножен. Селфридж взвизгнул, извернулся всем телом, ему удалось немного повернуться и достать нож, висевший на поясе. Этим ножом он полоснул по прижимающей его синей руке. Хватка сразу ослабла, а потом и вообще враг обмяк и, издав хрип, повалился на него, придавив накрепко. Администратор ворочался, стараясь выползти из под трупа, когда он вдруг почувствовал, что ему помогают, труп отбросили в сторону, а самого его сильные руки подняли и поставили на ноги. Перед собой он увидел внимательные жёлтые глаза воина Оматикайя. Перед боем договорились, что Ткачи повяжут на обе руки белые повязки, чтобы отличаться от атакующих. Союзник заботливо ощупал Паркера, проверяя, цел ли он, а потом, убедившись, что всё в порядке, помахал рукой и скрылся в дыму.
    Салли, не выдержал, и, когда, враги ворвались на позиции ополченцев, повёл своих в рукопашную. Такой отчаянный натиск ошарашил наступающих, они попятились. Людская ярость передалась и синим с обоих сторон. Резались насмерть. Время для Паркера замедлилось. А сознание стало выхватывать только отдельные картины. Вот, ополченец выстрелом из дробовика в упор превращает живот противника в кровавую кашу; вот сцепились в яростной схватке ополченец и Нави, ополченец ножом пронзил глотку врагу, но у самого из спины торчит лезвие навийского клинка; вот ополченец с залитыми кровью глазами вслепую бредёт, размахивая ножом во все стороны, его бьют ножом в сердце; вот вражеский Нави, которому только что взрывом гранаты оторвало руку, машинально поднял её и стоит, не соображая, что делать, а из обрубка хлещет кровь. Он обо что-то споткнулся, это была человеческая голова… Ударом ноги он отбрасывает её в сторону и бредёт, выискивая походящую цель, а ствол револьвера в его руку рыскает из стороны в сторону. Паркер поскальзывается и падает. Кровь, целая лужа… интересно, человеческая или навийская?
    Тут оцепенение прошло, и время вернуло свой обычный ход. До него дошло, что его вызывает майор, в ушах настойчиво звучал вызов.
- Парк, Парк!! Держитесь, мы уже идём!! Ёб…, да ответь же ты, ё…!!
    Контратака Оматикайя задержала врага, но они бы долго не протянули. Против огнестрельного оружия много ножами и пиками не навоюешь. Но это позволило выиграть пару-тройку драгоценных минут.
    Сначала слева, а потом справа вдруг грянуло громкое «Ура!». Это взводы Ла Барра и Мендеза атаковали с флангов. Мендез возглавлял атаку своих людей с «Рапирой» наперевес, поблёскивая примкнутым штыком.    
    И Нави не выдержали. Сначала по одному, а потом всё больше и больше они группами, отстреливаясь, поспешно отходили к изгороди и скрывались в зарослях.
    Несколько отделений попытались преследовать отступающего противника, но в лесу натолкнулись на плотный огонь и, потеряв пять-шесть человек убитыми и ранеными, вернулись на территорию базы: это Тсу Ча сумел остановить бегущих и выстроить какое-то подобие обороны.
    Оматикайя и солдаты ещё не вышли из состояния ярости, они добивали раненных врагов, а офицеры и Салли сновали между ними пытаясь остановить эту кровавую резню. Селфридж тупо смотрел на это, когда в наушниках послышался голос Ла Барра: «Мистер Селфридж, мы его взяли. Он здесь, возле «Элеватора».
    Да, здесь он и был. На краю огромной воронки, на дымящейся земле Кьюмон сидел, поджав ноги возле обожженного и обезображенного трупа. Угадывалось с трудом, что это была женщина-Нави. На чудом не обгоревшем левом запястье алели гранатовые чётки. Откуда они здесь? Стоявшие вокруг солдаты материли вождя, тыкали его стволами и грозно щёлкали затворами. Но, тот сидел, не обращая внимание, погружённый в какую-то прострацию, по виску его тонкой струйкой стекала кровь.
    Тупое равнодушее сменилось сначала недоумением, а потом лютой злобой. Паркер протолкался через окружавших пленника солдат и с размаху пнул его ногой по рёбрам:
- Что, сука, доигрался?
    Кьюмон пошатнулся от удара, но продолжал сидеть так же, как и сидел, смотря прямо перед собой невидящим взглядом.
- Доволен, паскуда синяя? Нет, блядво, сюда смотри, - он сгрёб левой рукой косицу Кьюмона на затылке, а правой за подбородок с силой развернул его голову так, чтоб он видел лежащие во множестве трупы.
    - Ну-ка, посмотри, хорёк вонючий, на дело рук своих. Смотри, сволочь, смотри внимательнее! Доволен? Отвечай, гнида синежопая, доволен!? – Селфридж орал во весь голос, все навийские слова вылетели из головы. Свою речь Администратор произносил на родном языке.
    Он отступил на шаг, достал из кобуры револьвер:
- Тебе п..ц, падла, надо было всё-таки тебя грохнуть раньше. Тогда тебя Паоло спас. А сейчас я тебя пристрелю, говно ты позорное, бл..ь, убийца, сука, людоед…, - он прицелился в голову вождю.    
    Тут Кьюмон поднял голову и посмотрел в лицо Паркеру:
- Пристрели меня, Паркер, сделай милость, так будет правильно… Что же ты ждёшь? Давай, делай это… - по-английски с очень красивым акцентом произнёс пленник.
    Услышав своё имя, Паркер запнулся… Он машинально опустил револьвер и выдавил:
    - Так ты говоришь по-английски?
Чья-то рука легла ему на плечо. Паркер обернулся. Сзади стоял майор, опираясь на «Рапиру», на штыке которой были следы крови. Он убрал руку и прижал её к боку, немного поморщившись, только сейчас Селфридж увидел, что одежда майора слева пропиталась кровью.
- Ты ранен??
- Пустяки, Парк, это так… по касательной… Док заштопает… Слушай, хочу тебя на пару слов… - он повернулся к солдатам, окружавшим пленника, - Расходитесь, он не убежит, мы здесь, всё нормально.    
Те нехотя с ворчанием стали расходиться, подчиняясь приказу, злобно поглядывая на сидящего Кьюмона.
-Парк, что ты хочешь с ним сделать?
- Пристрелить его к еб…и мат…и, что ещё можно с ним сделать?
- Послушай меня, братишка, - Мендез сделал паузу, превозмогая боль, - Послушай, не горячись… Пощади его,    
- -Ты чего, с дуба рухнул? Что бы он снова собрал своё войско и устроил нам ещё одну кровавую баню? Ещё одну атаку мы не выдержим!
- Не будет больше атак, поверь мне… Если убьёшь его, то придёт другой, а он станет героем, и это насилие никогда не прервётся. Да и, пощадив его, ты поставишь себя, всех нас, выше его. Ты покажешь, всем Нави, что мы, земляне, благородные. Используй этот шанс, Парк.
    Селфридж колебался, бросая взгляды попеременно то на пленника, ожидающего решения своей участи, то на револьвер, то на майора, морщившегося от боли.
- Повезло тебе, хвостатый, с адвокатом, - он сплюнул, спрятал револьвер и пошатываясь пошёл прочь. Возле вывороченной из земли каменной глыбы он присел прямо на землю. Тут он увидал, что его ноги по колено забрызганы кровью…Накатила жуткая усталость. Перед ним появился Вася Гадякин, что-то кричал ему радостно, потом подошёл ЛА Барр, что-то спросил… Он сидел молча, сморя в одну точку. Зверски хотелось закурить.
    Мендез подошёл к Кьюмону.
- Почему ты не дал ему прикончить меня? – тихо спросил он по-английски.
- Потому что, для тебя есть ещё много дел, сынок… Иди, твои люди сейчас разбросаны по лесу, не нужно, чтобы они делали какие-нибудь глупости. Да и о раненных надо позаботиться, иди, сынок.
- Ты меня отпускаешь? – его глаза выражали одновременно и недоумение, и боль, и разочарование.
- Да, - просто ответил майор, - Иди, спокойно, в спину мы тебе стрелять не будем.
Кьюмон шёл к лесу по выжженной земле, а в спину ему неслись проклятия и плевки.
«Это Мендез, внимание всем, не стрелять, дайте ему уйти. Всем ясно? Повторяю, пусть идёт! И, ради всего святого, есть тут санитары?»

Эпилог

     Когда информация о произошедших событиях достигла Денвера, там воцарилось состояние, близкое к панике. Скрывать такие потери уже не было возможности. Выплата компенсаций семьям погибших нанесла довольно чувствительный удар по бюджету такой мощной корпорации, как RDA. Мировые таблоиды взорвались заголовками: «Бойня на Пандоре», «Десять стрел в спину RDA», «В космос – за смертью» и так далее. Всё это грозило обернуться весьма скверными последствиями для Корпорации, если бы не своевременные усилия, предпринятые отделом логистики. Совершенно неожиданно для «прогрессивного человечества» с призывами не драматизировать ситуацию к населению Земли обратился Генеральный секретарь ООН. В свое речи он призвал не винить Корпорацию во всех грехах, ведь они делают нужное для всех дело, а на этом пути таятся многочисленные опасности и неизвестности. И нужно на этом трудном этапе оказать поддержку и всё остальное в таком духе. Результатом всего этого явилась резолюция Совета Безопасности №279 от 23 октября 2154 года, в которой снимался ряд ограничений на использование некоторых видов наступательного вооружение в дальнем космосе. Корпорация получила желаемое, а Генсек – гарантии того, что о его шалостях никто не будет знать, особенно, его горячо любимая жена.
     Прошло полгода с момента трагических событий  в «Адских Вратах». Транспортник Корпорации уже был на подлёте к Альфа Центавра, недавно  состоялся сеанс связи с ним. Земная колония к этому времени смогла еле-еле зализать свои глубокие раны. Был восстановлен горно-обогатительный комбинат, который нападавшие спалили дотла, некоторые складские помещения, серьёзно пострадавшие во время боевых действий, катастрофически не хватало рабочих рук и специалистов. Вполне объяснимо, поскольку основные потери пришлись на ополчение, защищавшее узел связи и лаборатории с командным центром. О происшедшем напоминали следы от пуль кое-где на стенах зданий, небольшая площадка у ограды, где в несколько рядов стояли невысокие столбики со знаками креста, полумесяца и могендавида, да лужайка за оградой, где был воткнут трёхметровый шест с висящим на нём искорёженным взрывной волной «Соларисом», и где ощутимо просела земля.
     Тогда в тот же вечер Паркер Селфридж свалился в горячке. Сказалось колоссальное нервное напряжение. Он метался в бреду четверо суток. На пятые сутки он пришёл в себя, поднявшись с койки, сорвал с себя датчики и неуверенными шагами подошёл к умывальнику. Из зеркала на него глядело измождённое, осунувшееся лицо человека с седой шевелюрой. Ещё несколько дней ушло на восстановление. Когда его состояние более-менее нормализовалось, он на «Самсоне» прибыл сначала на базу «Ромео Браво», а оттуда направился прямиком в стойбище клана Сетан. Дело в том, что Док окончательно поставил на ноги его Кесэ, а Паркеру не терпелось с ней повидаться. Свидетелем их встречи случайно оказалась Моат. Она находилась чуть поодаль и видела, как эти двое молча стояли друг напротив друга и улыбались, не произнося ни слова. И она почувствовала такое тепло, исходившее от них, что только покачала головой и пробормотала про себя: «Я теперь поняла, что ты мне хотел сказать, Паоло, старый ты хитрец». Эта встреча принесла Администратору так желаемое им успокоение и умиротворение. С той поры он каждую неделю обязательно на день улетал к Кесэ, ему доставляло удовольствие смотреть за их бытом, сидеть около живого огня, кидать дрова в костёр, а ей слушать его рассказы о Земле и других планетах, где Администратор умудрился побывать, будучи стажёром и продвигаясь по карьерной лестнице. Однажды он даже отважился выйти с рыбаками в океан. Сидя на носу лодки, он с интересом наблюдал, как рыбаки ловко управляются со снастями, и каких тварей они тянут из океанских вод. Внезапно он почувствовал резкую головную боль и головокружение. Тут же всплыли в памяти рассказы Мендеза про «морское безумие» и неизвестного хищного обитателя океана. Он первый поднял тревогу, а рыбаки, спешно собравшись, устремились к берегу. После этого случая тамошние Нави ещё сильнее зауважали своего гостя и просили прилетать почаще. Он очень изменился с той поры. Из прежних его увлечений остались только галстуки. Про гольф он не вспоминал. Администратор стал немногословен, молчалив и замкнут. Закончив рабочий день, он уходил в бар, где проводили свободное от дежурства время наёмники Корпорации, и пил с ними или просто сидел и слушал. Те поначалу стеснялись присутствия босса, это их нервировало, но со временем они перестали обращать на него внимание.
     Когда кто-то из администрации обмолвился об эвтаназии в отношении тех раненных, чьё состояние продолжало оставаться тяжёлым, он побагровел, грохнул кулаком по столу и разорался, что не допустит эвтаназии тех, с кем сидел в окопах, что ему плевать на эти правила, и в гробу он видал тех, кто их придумал, и, что, если ещё кто-нибудь в его присутствии обмолвится об эвтаназии, он его самолично пристрелит и спишет на эвтаназию.     
     Сказывались последствия контузии: он плохо слышал левым ухом, и его левая рука едва заметно тряслась, его зачастую мучила бессонница. Тогда он одевался и выходил наружу, где сидел и молча часами смотрел на звёздное небо. Его самый близкий друг – майор Мендез видел эту трансформацию и всеми силами старался поддерживать Администратора. Он надеется, что те необычные свойства Пандоры, которые сказались на нём самом, помогут в конце концов восстановить душевное и физическое здоровье Селфриджа.
     Сам Мендез был вынужден пару недель проваляться на больничной койке. Его рана оказалась довольно серьёзной, а уж Док не упустил возможность всласть поизмываться над своим старым приятелем. Он замучил его своими процедурами до такой степени, что в конце второй недели чилиец взвыл и попросту сбежал из медсанбата, запершись в своём кубрике. Он часто гостил в «Адских вратах».Он часто встречался с Моат, которая всё продолжала донимать его вопросами. Это несказанно веселило чилийца, и какое-то время спустя он стал в разговорах величать себя в шутку «епископом Пандорским».
     Хельга Бреккер тоже довольно быстро пошла на поправку. И уже месяц спустя они с Филом с наслаждением отпускали в адрес друг друга ядовитые замечания, как это было и раньше.
     Многострадальное племя Оматикайя, в очередной раз понеся потери, снова расположилось на своём прежнем месте. Общая беда сблизила их и землян, старые обиды постепенно забывались. Салли мог спокойно захаживать на базу, и уже никто не провожал его неприязненными взглядами, остальные Ткачи охотно пользовались помощью землян в отношении переноски больших грузов и медицинского обслуживания. В свою очередь земляне могли спокойно ковыряться в своём карьере, не опасаясь получить полутораметровую стрелу из кустов. Когда пришло время, Нейтири произвела на свет замечательного малыша с небесно-голубыми глазами. Научная секция «Адских врат» была просто на седьмом небе от счастья. Такой случай!! Такое поле для исследований появилось!
     Поздравить Всадника Последней Тени с новорожденным явились вожди 23-х соседних племён. О том, что они не оказали помощь ему и его клану не было сказано ни слова, зато вожди в очень галантной форме подтвердили своё почтение и уважение мужественному Всаднику и заявили, что его авторитет остаётся незыблемым.
     Эти же вожди в количестве 23-х хвостов (Селфридж предпочитал считать Нави не «по головам», а «по хвостам» или «по хоботам», когда пребывал не в духе) однажды появились у ворот базы и попросили встречу с «Самым Главным Небесным Человеком». Вышедшему к ним Администратору они после церемониального приветствия заявили, что уважают волю Жейксулли, что намерены твёрдо соблюдать перемирие, и не нарушать его, что между пришельцами и Народом, наконец-то наступил долгожданный мир. Селфридж слушал всё это с отсутствующим видом, затем поблагодарил за визит, сказал, что земляне будут соблюдать договор, и вежливо попрощался, вернувшись в свой кабинет.
     - Смотри, Парк, сработало! – радовался майор в разговоре с ним, - Теперь главное – не просрать, то, что нам досталось с таким трудом.
     О «Лесных Охотниках» не было слышно ничего. Они сгинули так же внезапно, как и объявились. Но иногда охотники других кланов натыкались в джунглях на ухоженные, заботливо укрытые от посторонних глаз схроны с оружием Небесных Людей. И было заметно, что за схронами следят, поддерживают в них чистоту и порядок.
     И вот, однажды, когда уже прибыл транспортник, когда прибыло пополнение, а отработавшие свой срок и не продлившие контракт сотрудники отправлялись на орбиту, Селфриджу доложили, что охрана ворот №5 хочет говорить с ним. На экране появилось рябое лицо Васи Гадякина (он замучил Паркера, нудно и настойчиво спрашивая его совет, продлять ему контракт или возвращаться в свой родной Таганрог, где его ждали-забыли друзья-знакомые). Вася со своим неподражаемым акцентом докладывал, что к воротам из лесу вышли синие в количестве десяти, что хотят видеть его лично, и, что среди них, «по-моему, тот ихний главный, которого тогда вы, босс, чуть не пришили, похоже, его рожа меченная, назвал твоё имя». Мендез находился в тот день у них в гостях
- Слушай, можно мне с тобой, а? – он оживился
- Да, пошли, чего спрашиваешь?
     И точно, у ворот толпились Нави, поглядывая на отстроенные здания и передвигающихся по базе людей. И, точно, Кьюмон был среди них, из-за спин осторожно выглядывал Тсу Ча, держащий свой любимый М-60. Все они по-прежнему имели при себе огнестрельное оружие. Вероятно, вкусив его преимущества, они не пожелали расставаться с ним, а насобирали они в своё время его очень много. Только теперь автоматы были заброшены за спину, а сами Нави выглядели совсем неагрессивно.
     Паркер и Кьюмон некоторое время разглядывали друг друга. Потом Кьюмон сделал шаг навстречу и протянул руку по земному обычаю. Немного помедлив, с опаской Паркер ответил на приветствие.
- Чем обязаны?
- Не бойтесь, мы пришли с миром, - лицо Кьюмона сегодня выглядело, как бы это сказать, просветлённым каким-то, и Паркер это сразу подметил. – у нас есть предложение. Мы нашли старую школу. Мы там прибрались, почистили, даже починили крышу и стены.     
     Он смущённо запнулся. Потом продолжил:
- Паркер, ты нее мог бы послать нам учёного человека? У него будет много прилежных учеников…
Это было неожиданно. Селфридж ждал всего чего угодно, но только не просьб об обучении.
- Конечно, пришлём. Паркер обязательно найдёт такого человека, - раздался за его спиной голос майора, - А пока он будет его искать, я буду вас учить. Когда вы сможете все прийти? Завтра? Отлично. Паркер не будет возражать, ведь, не будешь, Парк, возражать старому навифилу, а?